Совместно расширенное заседание руководства Ивановской области и правоохранительных органов, состоявшееся 17 апреля, было освещено местными СМИ, в том числе и «Курсивом», достаточно подробно. Однако же не хватает послесловия, поскольку квинтэссенция самого заседания была выведена какая-то никакая, то есть в чем был смысл сего мероприятия, осталось неясным ни журналистам, ни, похоже, участникам с организаторами. Между тем событие это – знаковое.
В сухом остатке обсуждения ситуации с правонарушениями – статистические выкладки, свидетельствующие о значительном росте преступности и увеличении доли нераскрытых преступлений в прошлом году по сравнению с позапрошлым. Беспроигрышная позиция УВД, объясняющая это, заключается в плохой социально-экономической ситуации, позиция губернатора – в недостаточно эффективной работе самого УВД. Отправной точкой здесь служит статистика: именно она дает повод говорить о росте преступности. Причем цифры ужасающего роста озвучивал прокурор области Николай Гамзин, что, казалось бы, придает дополнительный вес статистическим данным. Выступление Гамзина было довольно жестким, с нотками обвинения в адрес правоохранительных органов и, в первую очередь, милиции. Вместе с тем, статистика правонарушений находится в исключительном ведении милиции: только она в силу объективных причин способна фиксировать (и обязана это делать) все, что происходит в сфере правонарушений, за небольшим исключением (дела налоговой полиции и ФСБ). Иными словами, какую статистику даст УВД, так их и пожурит прокуратура.
Основным показателем работы милиции всегда считалась раскрываемость – соотношение числа раскрытых преступлений к их общему числу. Даже сам объем преступлений не имеет такого серьезного значения: если большинство их раскрывается, то все нормально. Отсюда и хорошо всем известная проблема сокрытия числа преступлений.
Есть определенная категория преступлений, которые можно отнести к разряду «глухих», раскрыть которые практически невозможно, как ни старайся. Отношение их к общему числу всегда примерно одинаково, и вот их-то милиция всегда и старалась как бы не замечать. Понять их несложно – все понимают, что чистый «глухарь», а статистические показатели портит, оттого, что преступление будет зарегистрировано, шансы на его раскрытие не увеличиваются. Другое дело, что такой порядок вещей искажает реальные цифры, усложняя анализ преступности. Но с другой стороны, все аналитики и так знают, что к милицейской статистике нужно добавить треть, чтобы получить истинные данные.
Так как же обстоят дела с нынешней статистикой? Рост числа преступлений составил от двадцати до пятидесяти процентов, то есть в среднем на треть. Рост числа нераскрытых преступлений составил ту же самую треть. Не буду утверждать безапелляционно, хотя и абсолютно в этом уверен, но предположу, что на самом деле никакого роста преступности в прошлом году в Ивановской области не произошло. Просто та треть, которая всегда находилась в подводной части айсберга, на этот раз оказалась над водой. Абсолютное число раскрытых преступлений осталось фактически неизменным. Но был зафиксирован общий рост и, как следствие, снижение раскрываемости. То есть милиция не стала работать хуже.
Объективных данных к росту преступности нет. Статистический же рост произошел за счет «глухарей» – тех преступлений, которые преимущественно и старались раньше в милиции официально не регистрировать. Это – определенная часть грабежей, разбоев и хищений – преступления, которые если не раскрыли по горячим следам, то шансов почти нет.
Похоже, что в прошлом году милиционерам была дана установка на регистрацию всех преступлений, что и обеспечило статистический рост. Такие установки давались и раньше, но не милицейским начальством, а надзирающим органом – прокуратурой, что, разумеется, на милицию, не оказывало никакого влияния. Получается так, что руководство УВД сознательно пошло на ухудшение статистики, с тем, чтобы им же это и поставили в вину? В какой-то степени, да. Вопрос, зачем? Вопрос очень интересный, а ответ еще лучше.
Конфликт между губернатором Тихоновым и областным милицейским начальством был обозначен сразу же после выборов, но не выходил наружу. Конфликт интересов новой команды и милицейского истэблишмента возник чуть ли не на следующий день после инаугурации губернатора. Обратите внимание на риторику полемики: вы плохо управляете областью, поэтому растет преступность, а вы плохо ловите преступников, поэтому они и чувствуют свою безнаказанность и все больше нераскрытых преступлений. Исходя из этих доводов, можно сделать вывод, что первым удар нанес Панин. Он всегда может сказать, что общее число раскрытых преступлений не стало меньше, а ведь есть чисто физический предел того, что можно раскрыть имеющимися силами. Это оправдывает его и снимает всякие прокурорские обвинения в части роста преступности и снижения раскрываемости. Позиция губернатора более уязвима, он на статистику никакого влияния оказать не может. Панину же теперь не надо предпринимать никаких шагов: Тихонов сам сделал себе плохо, организовав такие масштабные слушания по состоянию преступности, главный вывод которых заключен в том, что милиция хуже работать не стала, а число преступлений, в основе которых (так принято считать, что не совсем верно) лежит социально-экономическая ситуация, стало больше.
Для того чтобы добиться кристальной чистоты статистического анализа, надо подождать статотчета за текущий год. Резервы роста преступности, связанные с регистрацией всех преступлений, исчерпаны, поэтому посмотрим, каким будет рост и будет ли он вообще.