Знаменитая фраза доктора Лукашина «Каждый год мы с друзьями ходим в баню» уже использовалась в моих путевых записках, посвящённых ежегодным сплавам ивановских журналистов и их друзей по рекам Ивановской, Владимирской, Костромской и Нижегородской областей. Но на сей раз она обрела смысл вполне конкретный — впервые мы прихватили в свой недельный заплыв мобильную баню. Впрочем, об этом позже. Сейчас о фактуре.
Для десятого — юбилейного — сплава мы выбрали реку, по своему водоизмещению на порядок превышающую Нерль, Лух или Клязьму. Не говоря уж о Желвате (мимо которой мы, кстати, проезжали и даже сфоткались, обронив три скупые мужские слезы над этой бобровой струёй). Это Унжа. Причем, её нижнее течение, от города Макарьев с его чудесным монастырём. Которое даже Википедия называет Унженским заливом Горьковского (по-нашему, Юрьевецкого) моря. Для наших надувных лодок — поступок такой же безрассудный, как и сплав по узкой и мелкой Желвате, только с другим знаком. Если бы не поддержка друзей, доставивших нас из устья этой могучей реки в Юрьевец на «водомёте», мы бы на эту авантюру не решились. Но вот собрались — и теперь ни чуточки не жалеем. Несмотря на свирепый гнус и несколько затяжных дождей. Потому что вот в таких походах и рождается в человеке чувство Родины. Огромной, незнакомой, опасной, но всё же такой близкой и родной. Дистанции огромного размера чувствуются всеми органами, включая внутренний глаз и среднее ухо.
Люди, знающие меня, не поверят в такой квасной патриотизм. Да, я не раз бывал за бугром и против запретов на выезд в мои любимые страны. Но когда мы, уже завершившие наш переход, отдыхали на палубе «водомёта», перевозившего нас через 40-километровую (по ширине!) реку, я как раз вспомнил свою прошлогоднюю поездку по Балтике. Так вот, устье Унжи с её островами, с расположенными на высоких горах посёлками, с настоящими штормами, на мой взгляд, так же красиво, как и шхеры Стокгольмского архипелага. А то и круче. Равно как и изучение прибрежных посёлков, заброшенных, сталкерских мест, нравов местных людей — гораздо интереснее разговоров с мяукающими тайцами или лающими немцами. Познавательнее для журналиста — так точно.
Конечно, были у сплава и минусы. Первый — даже не объём реки, сравнимой с Волгой. А её густозаселённость. Только первая случайная стоянка в кустах шиповника была здесь кратким отлучением от цивилизации. Все остальные располагались вблизи от населённых пунктов, а одна так и вовсе — в компании пяти лесовозов. В следующий раз (а я надеюсь, что он случится) мы выберем либо маленькую глухую речку, либо верхнее течение той же Унжи — от Кологрива до Мантурова. Благо маршрут уже давно протоптан. Хоть там нам и обещают любопытных медведей. Мы думаем, что они всё же интереснее, чем десятки рыбаков и мириады комаров.
Плюс же неоспорим. Виды мощных разливов греют душу и рыбака, и фотографа, и певца. А в этот раз с нами сплавлялся великолепный музыкант, превративший наш вечерний хриплый хор в стройное пение.
Ну, а о заброшенных сооружениях, демографических особенностях и прикольных встречах читайте в следующей части «Унженских хроник».