Что ж, власти Кинешмы, наконец-то определились с тем, каким будет памятник воеводе Фёдору Боборыкину, герою обороны города от отрядов пана Юзефа Лисовского в Смутное время. Боборыкин будет на коне. С этого момента в заметке речь пойдёт именно о коне, да простит меня Боборыкин.
Чуть ли не весь прошлый год кинешемская администрация кокетливо совещалась с горожанами. В картинной галерее были выставлены макеты памятников, принимавших участие в конкурсе. В интернете, соответственно, были вывешены фотографии макетов. Во всех ракурсах. Граждане голосовали. И в галерее, и в Сети. Ни один из претендентов на лошади не сидел. Соответственно, победил, может, и не лучший проект, но безлошадный. И очень демократично победил — кинешемцы почему-то всё налегали на самый дешёвый вариант Боборыкина, будто со своими кровными расставались. Ну, это, собственно говоря, странная болезнь всех россиян. Никто, кроме «Газпрома», налогов толком не платит (и правильно делает). Никто, кроме братвы при «Газпроме», к бюджетному баблу доступа не имеет. Но каждый почему-то считает своим долгом об этом бабле рачиться (слово такое старорусское, Боборыкиным ещё употребляемое, означает «печься», «заботиться») при каждом подвернувшемся случае.
И вдруг кинешемская администрация говорит: не-е, победитель чё-то больно много денег хочет. Т.е., администрация тоже рачится. Но уже в другом смысле. Потому что говорит дальше: решено Боборыкина на коня посадить! Всего за три миллиона! Но без стоимости постамента! Вот в этом-то постаменте, я так думаю, конь-то и покопался копытом. Потому что администрация «пока не знает», сколько будет стоить постамент. Или знает, но не говорит. Рачится.
Короче говоря, с лошадью в Кинешме произошёл классический случай суверенной демократии. Аккурат к изгнанию её изобретателя, г-на Суркова, из Кремля.
Но вернёмся к лошади. Тем более что я двумя руками за неё. Во-первых, потратим как можно больше «газпромовского» бабла хоть на что-то, что можно пощупать и народу, а не только братве. Во-вторых, конного памятника нет не только в Ивановской области, но и во всей округе. Не считая «газпромовской» столицы, конечно.
И, в-третьих. Скульпторы-монументалисты всего мира по какой-то неведомой традиции ваяют исключительно жеребцов. А не кобыл. Половая сегрегация. Причём, ваяют в соответствии с геройством всадника. Т.е., не абы что, а ого-го… И народ, соответственно, видит, прежде всего, именно это ого-го. И трогает, чтобы хоть что-то, доставшееся от братвы, пощупать. Потом складываются традиции. Поверья. Ритуалы. Паломники и, того пуще, паломницы тянутся. Суженых привораживать и от бесплодия лечиться…
В общем, моё единственное пожелание скульптору: не отступать от традиций монументалистики, вложить как можно больше «всенародного достояния» в наш национальный ответ всем врагам России, бывшим, нынешним и будущим.
Газета «Хронометр. Иваново».