Хорошо в русской деревне летом. Не душно. Кажется, что свобода где-то близко. И воплощена в кусок пасторального пейзажа, до которого совсем недалеко пешком. Гораздо ближе, чем до горизонта. Или это не свобода, а воля? Я всегда путался в этих русских терминах. Но всё равно хорошо. Например, так.
***
Посреди тейковского леса, как раз в тех местах, где тайно (но громко рыча) бродит в ядерном боевом дежурстве мировое пугало на восьми парах огромных колес — «Тополь-М», неведомая тропинка может вывести грибника, не боящегося ни радиации, ни пугала, на большую поляну, поросшую чудными яблонями и терновником. А уж посреди этого сада, на выкошенной лужайке, под памятником из нержавейки, очень похожем на могильные пирамидки павшим в Великую Отечественную, грибник встретит двух мужичков, выпивающих водку и закусывающих тутошними яблоками. Мужички выпивают молча, зато жужжат шмели, шелестят яблоневые листья и не в тему талдычит кукушка. Пугала не слышно. На памятнике надпись «Здесь была деревня Юркино». Мужички охотно нальют грибнику, и все втроем, не чокаясь, выпьют за упокой деревенской души.
***
Или вот так.
***
Деревня Шерониха не то, чтобы лежит, а прямо-таки висит над левым берегом Волги — из окошка любой избушки левитановский вид. А с тылу, за огородами — классические заволжские поля с перелесками. Но избушек всё меньше и меньше. Шерониха висит недалеко от устья Меры. А устье Меры — одно из самых покупаемых мест Ивановской области. Особенно после открытия моста через Волгу в Кинешме. И вместо избушек — кемпинги, особняки, дома отдыха, баньки, квадрициклы, скутеры, снегоходы. Беспутные девки визжат, толстые дядьки рыгают с эхом и палят по пустым бутылкам. И очень много заборов, упирающихся в Волгу и Меру. Только захочешь по берегу прогуляться — бац, забор. А за забором детина с собачиной, не поймешь, кто злее. Закона такого про заборы нет, а сами заборы — есть. Сожгли тут на днях в Шеронихе неизвестные партизаны красивое многоэтажное строительство. Вместе с забором. Пропали инвестиции. Но ведь и забор пропал.
***
Или еще так.
***
У ивановской областной прокуратуры мозги не всегда на месте. Иногда мозги клинит. Прямо с начала 2007 года прокурорские мозги заклинило на скотомогильниках. Направо и налево раздаются предписания руководителям сельских поселений немедленно обеспечить «должное содержание и решить проблему недопуска граждан». Семьдесят лет жили со скотомогильниками в дружбе. Теперь всполошились. Потому что на прокуратуру снизошло озарение — оказывается споры сибирской язвы живут дольше семидесяти лет. Вот ведь зараза! И ведь как назло именно с начала 2007 года сельские администрации стали получать некие деньги и воплощать благословенную идею местного самоуправления, которая хоть и явно противоречит другой идее — вертикали власти, но почему-то слегка культивируется. «Умом Россию не понять», — сказал Тютчев и заплакал от мозгового бессилия. Но ивановская облпрокуратура — это вам не Тютчев. Но и селяне — не дураки, чтоб свои жалкие самоуправские копейки в скотомогильники зарывать. Савинский районный суд был огорошен заявлением одного из сельских старост: а нет у нас там никакого скотомогильника, а вот свидетели, что его нет — есть. И выходит к кафедре зала заседаний справный такой дедушка в пиджаке, расписывается у секретарши «за дачу ложных показаний», крестится на двуглавого орла над судьей и объявляет:
— А мне еще дед рассказывал, что в тридцать втором велел председатель колхоза ему и его брату павшую лошадь тащить на другой конец села, на опушку — и там зарыть. А мой дед, что дурак что ли, лошадь в такую даль волочить? Он ее где-то недалеко зарыл. Так что там, где председатель галочку поставил, лошади нет.
Судья млеет от исторических событий и спрашивает:
— А где же она есть?
— Да кто ж теперь узнает, мой дед давно помер…
Судья приостанавливает рассмотрение дела до окончательного выяснения места захоронения исторического одра, сельские старосты берут на вооружение савинское ноу-хау.