То, что человека создал труд, это, конечно, полная ерунда. Где вы видели человека, который бы добровольно трудился? Исключительно ради того, чтобы стать еще человечнее. Каменный топор бы делал, или бы ракету «Тополь-М». Нигде не видели. Я больше скажу: вы нигде не видели и добровольно трудящегося зверя. Только по принуждению голода или человека. От голода зверь становится еще зверее, а от человека — так и вовсе скотом. И не видать того повода, от которого зверь решил бы просто поработать, чисто из интересу. Потом встал бы на задние лапы, освободил бы передние, дабы можно было спокойно поковыряться в носу, развести огонь и начать делать каменный топор и ракету «Тополь-М», наращивая и наращивая объем своего мозга.
Нет, не труд создал человека. Человека создала любовь. Но все же в русле эволюционной теории, хоть и с примесью промысла Божьего. Дело было так.
Однажды, много миллионов лет назад, самка человекообразной обезьяны сорвала с дерева плод. И совсем уж было собралась позавтракать, как к ней на ветку подвалил самец человекообразной обезьяны и, роняя слюну, добрыми и голодными глазами уставился на плод. Плод был так себе. Маленькое, зеленоватое и даже на вид жутко кислющее яблоко. Скорее всего, недозрелая антоновка. Или даже китайка. Но по тем временам, еще не ведавшим селекции, — знатный плод. Самец и самка уже изготовились подраться из-за плода, но тут на ветку вполз ядовитый змей, перепугал самку до обморока, и она с ветки — кувырк — и валяется на спине под деревом. Глаза закатились, все четыре лапы в разные стороны разъехались, пальцы разжались, яблочко на землю выпрыгнуло.
Самец так обрадовался халявному яблоку, что аж эрекция у него вздыбилась, ломанулся он с ветки за плодом, но запнулся за змея. И ка-а-ак шлепнется на самку сверху. Пузом к пузу, мордой к морде… Так произошло первое в природе совокупление не естественным образом — животом к попе, а противоестественным — глаза в глаза и губы в губы.
И так это дело человекообразным обезьянам понравилось, что назвали они его любовью и стали им заниматься не только когда гон, как все приличные звери, а круглый год. Днем и ночью, на жестких камнях и в мягкой траве, на берегу бурного океана и в тиши и прохладе чистых рек. Как-то раз ледник аж в Африку заехал в связи с природным катаклизмом, так они и в сугробе продолжали любить друг друга. И вполне могли помереть с голоду, поскольку у других зверей от одного гона до другого полно времени, чтоб набить брюхо и сделать запасы, а у обезьян из-за любви времени на поиск пищи совсем не осталось.
Но они не захотели расставаться друг с другом и с любовью. Поэтому им пришлось встать на задние лапы, чтобы освободить передние, поковыряться в носу, и на тебе, пожалуйста — они развели огонь… Ну и дальше. Всё по Дарвину и по промыслу Божьему. Так появился человек разумный.
Эволюционный разгон был взят очень сильный, так что постепенно между едой и любовью стал появляться зазор. Он рос, и рос, и рос, и, в конце концов, в него и понасобиралась вся цивилизация со всеми ее войнами, путешествиями, открытиями, религиями, интернетом, глобализмом и даже гомосексуализмом или, говоря иначе, попыткой отдельных незрелых личностей повернуть цивилизацию вспять, поскольку гомосексуалисты физиологически не могут, чтобы глаза в глаза и губы в губы, а только животом к попе. Но это очень искусственный, сугубо цивилизованный путь назад к природе. Гомосексуализм не верно трактует дикую природу, а значит у него нет будущего.
Да, братцы мои, какой только дряни не набилось между едой и любовью за эти миллионы лет — с тех пор как самка человекообразной обезьяны сорвала с дерева плод. Нет, разумеется, кое-что хорошее тоже застряло в зазоре, но дряни почему-то больше…
…А погода-то какая в средней полосе России! Солнце просто кувыркается, несмотря на ноябрь. Есть одно местечко лесное совсем недалеко от Иванова — обалдеть. Березки редко стоят, еще чуть желтеют на фоне прохладного неба. Дровишек — полным-полно, а мусора пригородного совсем нет. Потому что мало кто это место знает. Снег на сухой траве — редкими пятнами. Тишина до селезенки достает. Внутри тебя тишина и снаружи тишина. И солнце. И прохладное небо. Весна с небольшой примесью осенней грусти.
И на пикничок. И костерок. И по шашлычку. И по водочке. Но только без шума. А потом, безо всяких зазоров: до свидания, березки. И до теплой, до кровати. Но только без шума, плавно — чтоб тишину не расплескать друг у друга в глазах. А потом, опять без зазоров, — к березкам. А потом назад… Вот это качели. Тихие, потому что хорошо смазанные. А выходных-то было аж три дня, спасибо Минину с Пожарским и Путину с Жириновским.
И вдруг — раз, и на тебе. Понедельник. Предвыборная кампания разверзлась предо мною не зазором, а целой зловонной пропастью. И солнышко тут же за тучи спряталось. Что это за жизнь, что это за труд?..