Экскаваторы, они как люди. Могут копать, а могут и не копать. Тут дело вкуса.
Русские люди предпочитают не копать. Историк Василий Ключевский полагал, что такое свойство натуры происходит от климата. Какой-нибудь французский или германский хлебопашец, благодаря мягкости климата, всегда при деле. И привык работать равномерно круглый год. Русскому (имеется в виду, разумеется, уже Владимиро-Суздальская, а не Киевская Русь) хлебопашцу из-за кратковременности природного тепла необходимо сильно напрячься в течение четырех-пяти месяцев. Напрячься аж до полопавшихся жил, заворота кишок и до песни «Эй, дубинушка, ухнем». Зато потом всю зиму он мог парить бока в баньке и трескать кислые щи. Если, конечно, действительно напрягся летом. Отсюда постулат: русские работают, чтобы лучше отдохнуть, европейцы отдыхают, чтобы лучше поработать. Из которого, в свою очередь, вытекает другой постулат: цивилизация и научный прогресс, случились, главным образом, благодаря французам, немцам и прочим бернарам, как выражался Митенька Карамазов. Ибо когда напрягаешься до заворота кишок, то о прогрессе думать некогда, а когда паришься в баньке, то о нем думать незачем.
Следовательно, русские не могут производить машин, склонных к работе (если, конечно, не считать машин для убоя людей, что, если вдуматься, тоже вписывается в теорию Ключевского, — особенно ненормальные противники копания, поименовав себя коммунистами, хотели обустроить для всего человечества вечную зиму). Из чего, однако, вовсе не следует, что русские не могут производить машин, которые бы избавляли от необходимости работать. Ведь наступил же некий день в истории человечества, когда научный прогресс из Бернарии вступил на русскую почву. И глупо бы было им не воспользоваться, имея свойство натуры, произошедшее из-за суровости климата. Потом бернарские машины смягчили если не климат, то условия работы, им вызванные. Жилы и кишки стали вести себя спокойнее, давая возможность поработать и мозгу. И мозг, питаясь бернарским опытом, тоже стал производить на свет машины. Соответствующие темпераменту, который соответствует изначальной суровости климата. Т. е. машины, предпочитающие не работать, но одновременно и избавляющие от работы своих производителей.
Теперь эти общие принципы, развивающие историческую концепцию Василия Осиповича, следует подтвердить конкретным примером.
Русские экскаваторы всегда производило ивановское АО «Кранэкс». Но оно никогда не производило экскаваторы, могущие копать. В стародавние доакционерные времена завод назывался «Ивторфмаш» и делал агрегаты для выкапывания торфа, чтобы этот торф жечь в печках, чтобы советским гражданам было тепло. Но землеройные машины «Ивторфмаша» копать торф не любили, заставить их это делать было почти невозможно, потому в Ивановскую область, леса которой полны торфа, понагнали невероятное количество гастарбайтерш из Мордовии и Удмуртии. Бедные чумазые женщины получили народное прозвище «торфушки» и перекопали обычными лопатами несчитанное количество гектаров ивановских болот, пока в Ямало-Ненецком автономном округе не нашли газ, который выкапывать из-под земли значительно проще, а греет он гораздо лучше. Землеройные же машины все это время производились для того, чтобы ржаветь в болотах, оттеняя унылым задним планом пейзаж со вкалывающими торфушками.
С приходом газа в дома советских людей, ивановские экскаваторы стали производить для металлолома. Великий и ужасный Госплан СССР таким хитрым образом убивал единым махом сразу полдюжины зайцев социалистической экономики. Люди были при деле, советское народное хозяйство производило экскаваторов больше всех в мире, империализм задыхался от бессильной злобы, пионеры приучались к ударному труду, воспитывая в себе национально-климатический характер, домны и мартены были обеспечены качественным металлоломом и давали такой отменный металл для производства новых экскаваторов, что потом из этих экскаваторов получался металл еще более отменный, почти что золото.
А вот с приходом капитализма в дома советских людей, необходимость в производстве экскаваторов для металлолома отпала. Капитализм доходчиво объяснил всем советским людям, что на стране давным-давно лежит благословение Божие, благодаря стараниям Владимира Святого, окрестившего Русь в правильную веру, Ермака Тимофеевича, прирастившего Русь Сибирью, и особенно Ивана Губкина, подарившего России нефтегазовую геологию. «Так что, — сказал капитализм советским людям, — достаточно единовременно тыкать трубой в определенные точки Сибири и всё. И больше ничего не надо. Началась эра полного некопания. А коммунисты только зря народ баламутили своими экскаваторами для удара по империализму».
И с тех пор русские больше ничем созидательным не занимаются, кроме поставок нефти и газа по всему свету. Балет затух, космос скукожился, хоккей вообще издох.
А раз уж необходимость в металлоломных экскаваторах отпала, то «Ивторфмаш» превратился в акционерное общество «Кранэкс» и стал делать экскаваторы исключительно для того, чтоб они стояли во дворе завода. Должны же сохраняться в некопающей стране некопающие землеройные агрегаты. В качестве символа и памятника. (Вообще, были даже разговорчики о замене российского герба — двуглавого орла выкинуть, а вместо него учредить герб с экскаватором производства АО «Кранэкс». Но потом посовещались и решили, что заграница не поймет тонкой аллегории. Ведь экскаватор-то хоть и не копает, но с ковшом. А орел, хоть и с двумя башками, но без рук. Так что принцип некопания для заграницы более доходчив в образе орла).
Для производства дворовых экскаваторов потребовались банковские кредиты и максимально приближенная к нулю зарплата для рабочих АО. Ну, настоящий русский человек, конечно, лучше будет не копать за смешную зарплату, чем копать — за хорошую. А банковские кредиты и вовсе пустяк. Владелец «Кранэкса» Юрий Токаев вошел в контакт с главными идеологами современного российского некопания, которые уже тыкали к тому времени трубой в определенные точки Сибири и в просторечии именовались олигархами. И говорит им: кредитов мне надо для производства символа современного олигархизма. Олигархизм проникся, и кредиты — в шляпе.
Интересной, но второстепенной линией истории российского некопающего экскаватора стало недолгое сотрудничество с японскими производителями очень энергично копающих экскаваторов «Комацу». Японцы решили производить несложные запчасти для своих машин в Иванове с тем, чтобы экономить. На дешевой ивановской рабочей силе и на транспортных расходах, поскольку запчасти поставлялись в Англию, до которой от Иванова гораздо ближе, чем от Японии. Но даже с несложными ивановскими запчастями экскаваторы «Комацу» стали копать с некоторой прохладцей, и японцы оставили затею.
Тем временем эпоха олигархизма в России тоже закончилась, поскольку государство само решило тыкать трубой в определенные точки Сибири. Олигархам, в связи с этим, захотелось получить назад деньги, розданные в качестве кредитов. Кому деньги понадобились на сухари, кому — на эмиграцию, кому — на политические взятки государству в виде яиц Фаберже и заграничных футбольных клубов. «Кранэкс» банкам был должен уже преизрядно — 200 млн. И взять их было неоткуда.
Но не останавливать же, в самом деле, производство русского народного экскаватора. И владелец «Кранэкса» становится государственным деятелем — вице-губернатором Ивановской области. Нет никаких сведений о том, чтоб он выкопал что-то полезное для ивановцев за время своего вице-губернаторства. Кроме одного. Он изобрел новый способ не копать при помощи некопающей машины.
Итак, берется «Газпром», который буквально на днях из главной олигархической тыкалки в сибирские нефтегазоносные точки превратился в главную государственную тыкалку. И поскольку он — государственная тыкалка, то должен нести социальную нагрузку. А именно — за свой счет газифицировать все уголки бескрайней России. Тем более, «Газпром» на тех же днях стал и самой богатой фирмой планеты Земля посредством присоединения к нему «Роснефти».
И вот вице-губернатор Юрий Токаев говорит директору «Газпрома» Алексею Миллеру: слышь, Миллер, мы за счет областного бюджета вместо тебя три уголка Ивановской области газифицируем (деревня Круглово под Ивановом, где газораспределительная станция есть, а газопровода к ней нет — еще один смешной штрих к принципу некопания; труба по дну Волги в Заволжский район; труба в поселок Петровский, который, кстати, помнится, еще «Черноголовка» обещала газифицировать, когда предшественник Токаева Михаил Бабич продавал ей спирткомбинат «Петровский»), а ты у меня для «Газпрома» 90 некопающих экскаваторов купи. Миллер достал калькулятор из кармана, и получилось у него, что он в хорошем выигрыше. А с учетом сдачи в металлолом 90 экскаваторов — в большущем выигрыше. И Токаев в выигрыше — «Кранэкс» и по долгам рассчитается, и еще останется, чтоб еще штук сто символов российского некопания сделать.