Пенсионный фонд Российской Федерации (ПФР) был создан 22 декабря 1990 года постановлением Президиума Верховного Совета РСФСР. Все средства ПФР – собственность Российской Федерации. ПФР не имеет собственных средств. Его целью, задачей и обязанностью является собирание, в соответствии с федеральным законодательством, страховых взносов с работодателей и граждан, и выплата, в соответствии с действующим порядком, пенсий.
Бюджет ПФР составляет почти десятую часть доходов бюджета Российской федерации. В Ивановской области этот показатель превышает тридцать процентов.
В первые годы после создания, финансовое положение Пенсионного фонда было очень устойчивым. Соотношение негосударственного и государственного сектора было еще небольшим. Неплатежи в экономике росли постепенно. Налоговая дисциплина сохранялась на достаточно высоком уровне. Относительно велика была еще степень регулирования государством цен. У ПФР были даже излишки средств, что приводило к сомнительным финансовым сделкам. Судебно-уголовные аспекты этих сделок рассматривались бы и поныне, если бы этот гордиев узел не разрубила ситуация в экономике.
К середине 90-х финансовое благополучие ПФР рухнуло, и денег стало катастрофически не хватать. Задержки в выплате пенсий исчислялись не днями, а неделями и месяцами. Материальное положение миллионов пенсионеров – наиболее социально активной части населения – стало угрожающим. К тому же многие из детей-иждивенцев уже привыкли получать материальное вспомоществование из родительских пенсий. Ситуация социально-экономического кризиса в этой сфере постепенно трансформировалась в вопрос национальной безопасности.
***
На фоне милицейско-прокурорских, налоговополицейских и каких-там-еще-силовых местечковых разборок, акций, «заказов» и «переделов» оставалась только одна организация, которая могла реально обеспечить решение не отдельной проблемы (человека, фирмы, клана), а всей совокупности «проблем» – ФСБ.
Федеральная служба безопасности очень редко доводит какие-то конкретные дела до суда. Это не ее задача. Ее задача – знать все и обо всем и всех. Как будет видно дальше на одном конкретном примере, с этой задачей служба справляется весьма успешно.
Есть неправильное мнение, что эффективность силовых структур можно определить по количеству раскрытых преступлений. На самом деле ее можно определить только по одному трудноуловимому показателю – количеству несовершенных и предотвращенных преступлений и разрушенных опасных групп и тенденций.
Совершать активные, то есть заметные обывателю телодвижения – это задача для милиции и прокуратуры. ФСБ решает проблемы на «низком» уровне. Можно десятками сажать мелких наркоторговцев, от чего эта проблема не будет решаться вообще. Можно на досудебном и даже доследственном уровне перекрыть кислород хозяевам бизнеса, и без единого суда решить проблему.
Уголовное дело против председателя отделения Пенсионного фонда России по Ивановской области Сергея Горохова, перестало интересовать Ивановское управление ФСБ России еще несколько лет назад. Те негативные моменты, что были вскрыты, перестали влиять на события в отделении ПФР, ситуация была решена в принципе. А то, будет наказан или нет сам Горохов – это вопрос социальной справедливости в одном отдельно взятом случае и вопрос взаимоотношений и расстановки сил внутри властных элит на определенном историческом этапе. Уже после того, как проблема была решена, за дело взялись (то есть стали биться за судьбу конкретного человека) депутаты, чиновники, прокуратура, милиция, просто влиятельные люди.
Сам Горохов утверждает (например, в последнем слове на суде), что уголовное дело имеет «явно заказной характер»: «я понимаю – мое место нужно». Если следовать этой логике, то «заказ» должен был оставаться в силе на протяжении нескольких лет – при бывшем губернаторе и тогдашних представителях федеральных органов власти (в первую очередь речь идет о представителе президента, бывшем полковнике КГБ Владимире Толмачеве, которого называют заказчиком и локомотивом дела против Горохова), и при нынешнем губернаторе. Что вряд ли возможно. В полном соответствии с вульгарной логикой адептов идеи «заказа», отказывающих кому бы то ни было в праве совершать поступки, основываясь на законе, правилах, личных нравственных убеждениях, заказ можно было бы отменить. Ведь у того же Горохова весьма сильные тылы.
Придерживаюсь той точки зрения, что мир не может существовать по правилам «заказчиков» – иначе он давно бы погиб. Основной вектор движения – здравый смысл и закон. Но должен признать в данном случае, что хотя Горохов и был признан судом виновным, юридической силы приговор не имеет – и для этого «партией Горохова» было сделано все возможное. Впрочем, далее о подспудных течениях мы говорить больше не будем, поскольку у нас есть уникальная возможность рассказать, что там было на самом деле, а читатель, право, не дурак.
***
В течение, как минимум двух лет – с 1998-го по 2000-й – федеральная служба безопасности прослушивала все разговоры в служебном кабинете председателя областного отделения Пенсионного фонда России Сергея Горохова (возможно, и скорее всего, прослушивались и телефонные переговоры). Те выдержки, которые цитируется в статье, касаются исключительно событий связанных с уголовным делом. Остального здесь нет, хотя, судя по всему, то чего нет, еще более любопытно.
Прежде всего, о сути уголовного обвинения Горохову, нашедшего свое подтверждение в ходе судебного процесса, закончившегося вынесением приговора двенадцатого марта 2003 года.
Постановлением Правления Пенсионного фонда России от 13 июля 1993 года управляющим отделения Пенсионного фонда России (ОПФР) по Ивановской области был назначен Сергей Алексеевич Горохов.
В 1994 году юрист Ивановского ОПФР Вячеслав Ойкин, по распоряжению Горохова разработал «Положение о порядке предоставления работникам отделения ПФР по Ивановской области приобретаемых жилых помещений». Положение предусматривало наличие двух очередей на получение жилья – обычной и необычной.
Любая очередь на получение жилья, в соответствии с действующим федеральным и местным законодательством, подлежит регистрации в местном органе власти – муниципалитете (в данном случае – администрации города Иванова). На получение жилья имеют право исключительно очередники, имеющие меньше шести квадратных метров жилой площади на каждого члена семьи. Когда речь идет о приобретении жилья за счет государственных или муниципальных средств, отступление от этого правила – чистая уголовщина.
В Ивановской городской администрации не была зарегистрирована даже законная очередь ОПФР, не говоря уже о второй.
Правление Пенсионного фонда разрешало местным отделениям тратить определенный процент от штрафов и пеней за неуплату страховых взносов, на приобретение квартир нуждающимся в получении жилья сотрудникам. Впоследствии, в связи с нарушениями в регионах и необходимостью направлять все средства на выплату пенсий, данное положение было то ли приостановлено, то ли совсем отменено. В Ивановском же отделении и вовсе существовала изначально незаконная очередь, которая предусматривала выделение ссуд на приобретение жилья вне зависимости от занимаемой жилой площади. В этой очереди находились руководящие сотрудники ОПФР. Получить успели двое: заместитель Горохова – Марина Чернечкова и главный бухгалтер – Ольга Моисеева.
ОПФР имело договор на долевое участие в строительстве дома с ИЧП «Надежда-Z» Сергея Звонова. (Горохов и Звонов в то время оба были депутатами областного парламента. Сергей Николаевич как-то ушел постепенно в тень и в политике, и в бизнесе.) 6 февраля 1997 года было принято решение выделить ссуды на приобретение однокомнатных квартир Чернечковой и Моисеевой (обе на тот момент с семьями проживали в весьма простых, хотя и трехкомнатных квартирах) – по 22 миллиона 200 тысяч (неденоминированных) рублей. (И именно к этой дате долг по выплате пенсий в Ивановской области составил свой максимум – 90 миллиардов 800 миллионов рублей. В октябре 1996 года ОПФР взял кредит в Сбербанке в 105 миллиардов под 50 процентов годовых.)
У Звонова на тот момент готового жилья не было. Поэтому он обратился с просьбой продать две квартиры к руководителю дочерней компании Сбербанка ООО «Бинвест» – Аркадию Левандовскому. Купил по рыночной цене за 130 миллионов рублей. Откуда такой альтруизм на сумму в (130,96 минус 44,4) в 86 миллионов рублей – спросите у Звонова.
Дом, в котором были получены квартиры, находится по адресу улица Футбольная, 2. Элитное жилье, в котором однокомнатная квартира стоит обычной трехкомнатной. Строил МУП по ОКС администрации города. Уверен, что в те годы, при неразберихе в законодательстве, слабости власти, бесконечной и ничем не ограниченной бессовестности близких к кормушке людей, на фоне тотальной нищеты, очень многие люди получили жилье таким нехитрым образом – за счет пенсионеров и прочего электората. В этом доме, например, живет заместитель начальника УВД полковник Маврычев. Если бы милиционеры сами не замучили разговорами о своем сиротском быте, то я бы и не спрашивал, откуда при такой нищенской зарплате, такое жилье. Там много и другого интересного народа живет.
Многие, наверное, помнят конец 90-х. Я так очень хорошо помню, в то время я работал в «Ивановской газете». Через день, а чаще всего каждый день я или кто-то другой из журналистов общались по телефону с сотрудниками ОПФР по поводу ситуации с выплатой пенсий – очереди, задержки, долги, вывешивание букв, на которые дают сегодня. Часто мне приходилось общаться с главбухом фонда Моисеевой: как там, сколько сегодня денег поступило? – Столько-то, своих мало, Москва тоже много не дает и так далее. Не знал, что в то время Моисеева была больше обеспокоена не выплатой пенсий, а тем, как получить за счет пенсионеров квартиру.
Другой эпизод, который был доказан в суде. Работа с векселями через ЗАО «Торговый дом «Ресурс». С его директором Вячеславом Мазанко Горохов был хорошо знаком. «ТД «Ресурс» зарегистрировано в Иванове, и поныне существует. Было с аналогичным названием зарегистрировано предприятие в свободной воровской зоне «Ингушетия». Так это не оно.
Схема работы следующая. ОПФР в уплату долгов получает от предприятий ликвидные векселя. Затем передает их «ТД «Ресурс». Сколько заработал «Ресурс» на векселях банков «Менатеп», «Возрождение», «Онэксимбанк», «Юнибест» никто специально не исследовал, но судя по всему прилично. Суммы исчислялись миллиардами, хоть и неденоминированными. В оправдание Горохов говорил, что, в том числе, даже специальная комиссия по долгам при областной администрации рекомендовала предприятиям и Пенсионному фонду работать с «ТД «Ресурс». Как будто в 1997 году в обладминистрации глупцы работали, не знающие, откуда деньги берутся и как их надо делать. – Я это даже комментировать не могу.
Суд пришел к выводу, что Горохов незаконно предоставлял из государственных средств коммерческие кредиты «Торговому дому «Ресурс».
Приговор был, что называется суров, но справедлив – «лишить на пять лет права занимать организационно-распорядительные должности». Это означает, что Горохов должен быть немедленно уволен из управляющих ОПФР. Но в феврале 2003 года закончился срок давности по статье Уголовного кодекса, по которой Горохов был осужден. Значит, юридической силы приговор не имеет.
Полтора года Законодательное собрание не давало возможности передать дело в суд. Полгода дело не рассматривалось до окончательного решения Верховного суда о том, что депутата ЗС можно судить. Потом Горохов знакомился с делом. Потом болела его адвокат. Потом болел Горохов. Потом в судебном заседании был объявлен небольшой перерыв. Потом наступил март.
Ну и что? Зачем нам приговор? Мы же не идиоты, даже если кто-то очень хочет нас за них держать. Мы и сами можем дать оценку: «Но есть и Божий суд», как писал Пушкин. Поможет нам в этом сам Сергей Алексеевич, его ближайшие сотрудники и еще некоторые персонажи.
***
Разговор в кабинете Горохова 24 января 1999 года.
Горохов, Чернечкова и Моисеева обсуждают что говорить проверяющим ревизорам и сотрудникам ФСБ. Моисеева жалуется, что проверяющие сказали, что ей и Чернечковой «квартиры не положены».
Горохов, обсуждая одного из сотрудников ФСБ, говорит: «У него, видимо есть грамотный советчик…. С подачи этого советчика они и стали заниматься векселями».
Горохов предлагает переделать документы по векселям, «иначе проверяющие спросят, почему они не были предъявлены к оплате сразу? Или не показывать документы вообще».
Обсуждают, как объяснить ревизорам, что акты приемки-передачи квартир Моисеевой и Чернечковой получены от Левандовского, а не Звонова. Ведь договор у ОПФР со Звоновым.
Моисеева сказала, что «в Москву передала документы об оформлении квартир, как ссуд. Там сказали, чтобы убирала ссуды – квартиры так не должны оформляться».
Чернечкова жалуется Горохову: «Проверяющие говорят, что в отделении одни нарушения».
Разговор в кабинете Горохова 5 июля 1999 года.
Горохов, Чернечкова и Моисеева. Моисеева говорит: «Квартиры уже списаны, их никто проверять не будет. Тем более что в общей очереди нас нет».
Обсуждают, не переделать ли договор со Звоновым, чтобы уменьшить метраж.
Разговор в кабинете Горохова 9 декабря 1999 года.
Горохов учит Епифанову, что говорить работникам ФСБ. Потом учит юриста ОПФР Ойкина. Тот отвечает: «Пусть сами поднимают документы, я скажу, что ничего не помню».
Разговор в кабинете Горохова 17 декабря 1999 года.
В кабинете Горохова Попов из ООО «Продовольственная корпорация». Попов спрашивает, почему долги «Петровского» не списываются, мол, «Торговый дом «Ресурс» не выполняет свои обязательства. Говорит: «Мое руководство в Москве выйдет на ПФР, но я здесь живу», поэтому предлагает Горохову, который «руководит «Ресурсом», решить проблемы мирным путем.
Горохов вызывает в кабинет некоего Вадима. Попов говорит: «У меня из-за них («Ресурса» – М. М.) зависло 5-6 штук баксов. Я не поленюсь отстегнуть…», и дальше в том смысле, что сделает и с теми, и с другими все, что захочет. Вадим отвечает, что хотел бы решить все мирно.
После ухода Попова Вадим говорит: «Про Москву это все херня». Говорит, что тот сидит на Петровском, имеет там свое, но ничего серьезного у него нет.
Горохов: «У него на Москву выход есть? … Мне-то на х…, если бумага на Зурабова (Михаил Зурабов – председатель Пенсионного фонда России – М. М.) пойдет».
Вадим: «Выход на Москву – это блеф».
Горохов: «Мы же вроде Юсупа… Попробовать мне сегодня с братом младшим Эльханом поговорить?..».
Вадим уходит. Заходят Чернечкова, начальник юридического отдела Шеронов и неизвестный. Обсуждают Толмачева: мол, все эти проверки им инициированы.
Разговор в кабинете Горохова 23 декабря 1999 года.
Горохов, Чернечкова и некая Татьяна Михайловна. Про ФСБ она говорит: «У меня сложилось впечатление, что они может быть и много знают, но у них просто не готово. Они углубились в тему, но чтобы выстроить все документально, у них этого нет. Иначе никто бы никого никуда не вызывал».
Разговор в кабинете Горохова 25 января 2000 года.
Чернечкова рассказывает Горохову и Моисеевой, что советовалась по поводу квартир с Шероновым. Ссуды у них «непонятно какие, то ли возвратные, то ли нет».
Горохов звонит в налоговую инспекцию, разговаривает с Надеждой Павловной (Надежда Павловна Суслова – заместитель начальника областной налоговой инспекции – М. М.). После разговора Горохов говорит Моисеевой и Чернечковой: «Надежда сказала – «Лишь бы вы держались, как по Положению у вас».
Разговор в кабинете Горохова 1 февраля 2000 года.
Горохов разговаривает с Моисеевой. Входит Шеронов, рассказывает о поездке в Москву, в Правление ПФР. Говорит, что «в центральном аппарате тоже пытаются запутать всю бухгалтерию».
Дальнейший разговор требует отдельного пояснения.
В то время серьезных проблем с выплатой пенсий, точнее говоря, с их невыплатой нашелся человек – пенсионер Юрий Тайков, который в 1996 году обратился в суд с иском к Пенсионному фонду и государству о компенсации за моральный и материальный вред и ущерб, нанесенный ему длительными задержками в выплате пенсий.
Как судится гражданину с государством или крупным чиновником, многие знают. Затея Тайкова походила на цирк, клоуном в котором были конечно же не суд и не ОПФР, а сам истец. В обоснование отказа в исковых требованиях районный суд написал: «Взаимоотношения между пенсионером и государством построены на властном подчинении пенсионера»! То есть попросить ты можешь, но не требовать: ты убогий и радуйся уже тому, что есть. Областной суд это подтвердил. Тайков прошел весь судебный круг страны, и перспектив не было никаких. Однако по прошествии трех лет с момента подачи первого иска, Россия стал членом Совета Европы и, соответственно, подпадала под юрисдикцию Страсбургского суда по правам человека.
В 1999 году в Европейском суде скопилось примерно две тысячи заявлений российских граждан. Тайков попал в первую шестерку. До рассмотрения дело не дошло. Европейский суд направил запрос в правительство России – дело для государства с точки зрения истинного права было настолько проигрышным, что наши власти предпочли решить дело Тайкова в его пользу внутри страны. Тогда же Совет Европы очень рьяно следил за уничтожением бандитов в Чечне, и любой дополнительный отрицательный нюанс нам был совсем не нужен.
Обращение Страсбургского суда было направлено в правительство РФ – исполнительный орган власти, а не судебный. Однако уже через несколько дней Тайков получил письмо из нашего областного суда, которым его уведомляли, что суд отменил свое решение четырехлетней давности и направил дело для повторного рассмотрения в Ленинский районный суд. Это к вопросу о независимости нашей судебной системы вообще и Ивановского областного суда в частности.
В судебном заседании, состоявшемся в конце февраля 2000 года, присутствовало «третье лицо без самостоятельных требований на стороне Ю. С. Тайкова» – советник губернатора Анатолий Лапшин. Анатолий Никанорович и сегодня советник губернатора, только уже другого. Зная немного Лапшина, скажу, что он всегда уделял внимание проблемам международного гуманитарного права в России, и поддерживал Тайкова.
В заседание лично явился Горохов. Тайкову было предложено заключить мировое соглашение. Все условия Тайкова были приняты (а потом очень быстро и выполнены) безоговорочно.
Разговор в кабинете Горохова 1 февраля 2000 года.
Горохов, Моисеева, Чернечкова и Шеронов. Шеронов рассказывает о поездке в Москву и разговоре в ПФР по поводу Тайкова с заместителем Зурабова неким Сергеем Ивановичем. Тот предложил «подослать к Тайкову кого-нибудь с пачкой долларов». Но Шеронов отсоветовал: мол, человек (Тайков – М. М.) не тот. Шеронов сказал Сергею Ивановичу, что «на все эти Страсбургские суды Тайкова выводит Лапшин». Высказал пожелание «дубинкой пару раз переполосовать его» (скорее все-таки Тайкова, чем Лапшина).
Шеронов сказал, что «до Страсбурга доводить нельзя. Это может выйти на уровень Путина».
Потом Моисеева сказала, что уничтожила еще один документ.
Затем Горохов и Чернечкова вдвоем обсудили проверку в УБОПе (управлении по борьбе с организованной преступностью), где у Чернечковой (в девичестве Бросова) заместителем начальника работает муж.
Всё.