5 лет назад, 11 марта 2020 года Всемирная организация здравоохранения (ВОЗ) объявила распространение коронавируса SARS-CoV-2 пандемией. Болезнь унесла по всему миру жизни более 7 млн человек… Из воспоминаний переболевшего.
Я переболел самым жёстким штаммом – гамма. Знакомый врач говорил, что в те дни была самая большая смертность в Иванове. Прошло полтора года с начала пандемии, и масок почти уже никто не носил.
Я записался на приём к хирургу, и именно в этот день почувствовал себя очень плохо. Не мог нормально ни вдохнуть, ни выдохнуть. Естественно, я связал это с перенесёнными переломом рёбер и пневмотораксом. Врач отправила меня на флюорографию. Со снимком вернулся к хирургу. Она аж подскочила: «Какие рёбра? У вас лёгкие все чёрные!»
Направила меня к заведующей поликлиникой. Та была занята. И не просто занята, а валилась с ног от усталости. Со мной в коридоре у её кабинета сидело человек двадцать. Она вышла из кабинета по срочному вопросу, увидела меня и закричала медсестре: «Скорую!». Сделали тест: однозначно, ковид. «Скорая» отвезла меня в первую горбольницу, в больнице не было свободных коек. Медики только провели мне компьютерную томографию, показавшую 90% поражения легких, и дали кислородный баллон. Я продышался и услышал, что они по телефону выясняют, в каких больницах есть свободные койки. Но было всё битком забито, даже в коридорах…
Попал в кардиологический диспансер, перепрофилированный под ковидарий. Сразу по приезде меня положили в реанимацию и ввели в медикаментозную кому. Ещё несколько месяцев после этого я путал календарь. Три или четыре дня из жизни выпали. И в отключённом мобильнике дата сместилась. Я спрашивал: «Сегодня среда?» Друзья и родственники хором отвечали: «Нет, воскресенье!».
Когда я пришёл в себя, обнаружил, что в маленькой палате, помимо кислородных аппаратов, есть и мужчины, и женщины. Постоянно менявшиеся. Кто-то шёл на поправку и переводился в общие палаты, а кого-то уносили в чёрных полиэтиленовых пакетах. Медсёстры поутру плакали, когда эти пакеты забирали специальные службы.