Удивление. Сильнейшее человеческое чувство самого разнообразного качества и происхождения.
Юная девица хотела только чуть-чуть, да коленки сами разлетаются в очень широких объятиях и тут же совсем неглубоко взрывается маленький пузырчик боли. Ой! Что это я наделала!? Так и проудивлялась до конца коротенького забега, отчего хотелось надеть очки.
Или же многократный чемпион общаги бросает своего ферзя в окончательную атаку и, ещё не отведя руки, видит у себя подмышкой, что ему мат от какого-то случайно забредшего слона, которого и в гости-то никто не звал. Как это?
Но самое мощное удивление – это удивление состоятельного пьяницы, когда его выставляют из ресторана в холодную чужую ночь. Он прямо-таки остолбеневает от удивления. Вот только что качался на ласковых волнах кабацкого хмеля, только что любил весь мир, а весь мир любил его. Вот буквально сию минуту подозвал официанта, чтобы продлить счастье, а тот: мы закрываемся! Как закрываемся, вот же бабло?!. Мы закрываемся… Вот баб… И такой милый и добрый официант вдруг обретает нечеловечески жёсткую руку… И наступает холодная ночь со светлым дверным квадратом утраченного счастья в тылу.
Подобное сильное чувство сейчас испытывает ивановский губернатор Воскресенский, которого неумолимый президент Путин недрогнувшим наказом послал вон – общаться в прямом эфире с народом. Как и других губернаторов. Ему, президенту, хорошо с народом общаться, у него вышколенные фильтры и вымуштрованные технологии. А у Воскресенского ивановские IT-неучи, понабранные из соцсетей. И другим губернаторам хорошо, иных хлебом не корми, а дай с народом поп…деть. Воскресенский же не из тех, он народ не любит, он народа боится. Так мирно пять лет губернаторствовал без всякого народа. И вдруг выволакивают в холодный прямой эфир.
На будущей неделе ожидается шоу. Интернет-площадку таят, и будут таить до последнего, как ребёнок таит до последнего, что обделался. Авось как-то само рассосётся, а случайного народу не так много соберётся взглянуть в удивлённые губернаторские глаза.