Мэрша Шуи Корягина оскорбила и ударила пожилую горожанку, а потом сказала: «Я не на помойке себя нашла, чтобы извиняться».
Речь человека, особенно произносимая в стрессовых ситуациях, — проявление его личного бессознательного, выраженного не столько в семантике сказанного, сколько в оговорках, неверном построении фраз, отсутствии видимой логики и т.д. Предмет психоанализа.
В чём связь идентификации себя «не с помойкой» с нежеланием принести извинения при очевидной их необходимости и в моральном, и даже в практическом смыслах? Казалось бы, нет никакой связи, наоборот, бессвязное бормотание, нелепица. Но это, конечно, не так.
Если осознанное корягинское — это её непомойное происхождение, утверждаемое и подчёркиваемое публично, то бессознательное, тайное, подспудное корягинское — наоборот. Когда у человека в бессознательном не сидит штамп «из грязи — в князи», так и на язык он не выскочит в порыве самоутверждения отрицанием родовой травмы.
Вторая часть корягинского бессознательного, производная от первой, — все остальные, как минимум в Шуе, но только не я, найдены на помойке. Следовательно, в корягинском осознанном это трансформируется в постулат — перед найденными на помойке извиняться нельзя, а то испачкаешься, снизойдёшь до помойки.
Корягинское личное помойное бессознательное — это яркая часть их коллективного помойного бессознательного, вербально выраженного давным-давно: «мочить в сортире» и только лишь воспроизведённого нынче Корягиной.