Дешёвая полуденная забегаловка у городского автовокзала. Старик лет 80-ти, не меньше, купил 100 граммов водки, осторожно берёт пластиковый стаканчик двумя пальцами за верхнее рёбрышко, ставит стаканчик на ладонь и так несёт к свободному столику, очень боясь или случайно чересчур сильно сжать нежный пластик, или расплескать водку во вздрагивающих руках.
Благополучно дойдя до столика и благополучно поставив стаканчик, старик садится и тянет из кармана пальто маленький полиэтиленовый свёрток…
— Со своей закуской нельзя, — зычно объявляет старику продавщица, — что там у вас?..
— Бутерброд.
— Со своей нельзя, вот выбирайте!
— У меня денег нету, милая, ты уж разреши мне свой…
— На водку-то нашёл?
— На водку нашёл, ты уж разреши…
— Так купил бы водку в магазине и шёл домой, а здесь со своей нельзя, спрячь свой пакетик. Нельзя!
— Здесь люди, а я дома один.
— Как в кино што ли?
— В каком кино? В жизни.
Продавщица некоторое время смотрит на старика:
— Неважно в каком… Вон видишь камеры висят. Если хозяин увидит, что я разрешаю со своим, то он меня уволит, понял?..
Потом достаёт с витрины бутерброд с колбасой на пластиковой тарелке и ставит на прилавок:
— На вот!
— Так у меня больше нет денег!
— За мой счёт! Бери!
Старик повторяет манипуляции с тарелочкой, шепча по пути туда и обратно слово «Спасибо». Садится, рассматривает бутерброд. Потом опять лезет за своим свёртком в карман…
— Дед, ты чё! — Гремит продавщица.
— Бутерброд хороший, я половинку с собой заберу, ты уж разреши, милая…
— Тьфу!
Старик торопится отломить половинку бутерброда и спрятать его в свой пакетик. Оттого руки трясутся сильнее и процедура, наоборот, затягивается под пристальным взглядом продавщицы.
Дед выпивает свои 100 граммов двумя заходами, закусывает. Потом молча сидит пару минут, положив ладони на колени. Тяжело встаёт, не глядя на продавщицу опять несколько раз шепчет ей своё «Спасибо», направляется к выходу…
— Больше не приходи сюда, — отвечает ему продавщица в спину… — Бесплатные бутерброды кончились!
— Больше не приду… Прости, милая…
Дверь за ним закрывается. В забегаловке наступает такая тишина, как будто в ней и нет никого, ни продавщицы, ни посетителей.