Иду себе домой, а возле соседнего подъезда стоит узбек. Или киргиз. В общем, наш человек, фактически русский. И энергично жестикулирует, разговаривая по телефону. У наших людей, когда они по телефону говорят, не пойму почему, принято жестикулировать и даже пальцем показывать в какое-то направление, точно человек на другом конце несуществующего провода может это направление увидеть. Но дело не в этом. Мой узбек стоит посередине холодного ноября в хорошей такой зимней куртке и в тапочках на босу ногу.
Про тапочки — отдельно.
Где он эти тапочки выкопал, будет понятно чуть позже, но меня сразу на слезу пробило. Дядьки, которые в армии в своё время, как и положено, два года служили, а не то, что сейчас один год сопли по казарме размазывают, должны эти тапочки помнить. Ну, коленкоровые такие, крест-накрест, рыжие или чёрные, безразмерные все. Некоторые, которые получше, с подписью — дескать «дембель Рахманьков».
И вот, стоит этот узбек посередь нашего ивановского ноября в коленкоровых тапочках. Я эти тапочки увидел и, разумеется, не сдержался:
— Молодой человек, — говорю, — вы сейчас простудитесь, идите домой разговаривать!
А он в ответ:
— Погоди, не мешай, видишь, деловой разговор у меня, а там, в квартире жена…
Ну, жена, так жена, всякое бывает. Иду себе дальше. Так вы не поверите, этот молодой парень догоняет меня и говорит:
— Слушай, дорогой, приходи ко мне на плов, со мной давно никто так хорошо не говорил!
— Так, а что же я такого сказал?
— Сначала ты о здоровье позаботился! А потом на тапочки посмотрел. Это же отцовские тапочки, он по дембелю их привёз! Дембельский альбом, сержантские погоны и тапочки в чемодане! Он в Башкирии служил!
Тут я так и припух. Мало того, что угадал про тапочки, так я же тоже в Башкирии служил…