К моменту в истории старейшей в России выходящей без перерыва газеты «Рабочий край».
Беседуют первый редактор «Рабочего края» и первый губернатор Ивановской области Михаил Фрунзе с последним (на этот момент) редактором «Рабочего края» и последним (на этот момент) мэром Иванова Владимиром Шарыповым.
Фрунзе сидит за гигантским редакторским столом с классической настольной лампой под зелёным стеклянным абажуром. Сзади Фрунзе на стене вместо положенного портрета какого-нибудь вождя — сабля. Шарыпов у Фрунзе на приёме, по другую сторону стола, профилем к лампе. Фрунзе в просторной, потому что без портупеи, гимнастёрке и в командармовских усах. Шарыпов — в обтягивающем пиджачке и в очёчках.
Ф: — Значит, решил «Рабочий край» бесплатно народу раздавать! Мы тоже так его начинали. Листки на маёвках народу раздавали, рассказывали правду, звали к вооружённому восстанию против народных угнетателей. А ты к чему народ будешь звать?
Ш: — Звать народ? Э-э-э… Разве ж его надо к чему-то звать? А, да, конечно, мы этой бесплатной газетой будем звать народ в магазины! На распродажи… Рекламой будем заниматься, чтобы наполнять деньгами нашу казну.
— Народную?
— Нет, зачем народную. Муниципальную. Ну, нашу казну.
— А у народа деньги есть, чтобы в магазины ходить?
— Сколько-нибудь, наверное, есть, но, думаю, маловато… Вот мы и будем его настойчиво зазывать. Собираемость налогов в нашей казне не такая хорошая, как хотелось бы.
— Что-то мне не нравится, что под орденом Красного Знамени будет одна буржуйская реклама! Уж не собираешься ли ты из «Рабочего края» подтирку сделать?
— Что Вы! Отчего же одна реклама? Ещё можно звать народ на субботники… — быстро находится сообразительный Шарыпов.
— Ага! Будете возрождать всем городом трамвай? — Теплеет Фрунзе.
— Нет, Михал Василич, трамвай возродить вряд ли удастся. Как обычно, будем убирать с улиц народный мусор народными же руками под флагами «Единой России», как и завещал Владимир Ленин.
— А Ленин такое завещал? — Фрунзе опять мрачнеет.
— А да! Мы, пожалуй, будем звать этой газетой народ на народные выборы, — меняет опасную тему Шарыпов. — У нас, видите ли, на носу постоянно висят выборы.
— Кого ж народ выбирает?
— О! — Шарыпов доверительно наклоняется к лампе. — Народ, к сожалению, всегда знает, кого выбирает. Поэтому всё неохотнее ходит на выборы. И поэтому его надо звать всё настойчивей… Вот тут-то народное доверие к «Рабочему краю», заложенное Вами, и должно пригодиться. А уж мы, не извольте сомневаться, денег из казны на эту агитацию не пожалеем. Ваша репутация и наша казна!
Фрунзе хмурится и крутит ус:
— Ну, а правду-то народу вы этой газетой говорить будете?
— Правду? — Даже быстро соображающий Шарыпов слегка подвисает над лампой. — Да, разумеется. У нас для правды и рубрика уже придумана. «Голос из вагины». Из происхождения всего сущего, так сказать. Вот из неё мы и будем говорить народу правду!
— Что? Ах ты… — Фрунзе вскакивает, его стул с трагическим грохотом падает, Фрунзе хватается за правое бедро в поиске маузера, но маузера там нет. Шарыпов вскакивает, его стул падает с фельетоническим грохотом. — Да я тебя самого сейчас туда… — Шарыпов бежит к двери, Фрунзе хватает со стены саблю и бросается за ним, но очень долго оббегает большущий свой стол. Зато Шарыпов с перепугу никак не может ухватить дверную ручку, находит, наконец… — Вот тебе, — и Фрунзе в последний момент бьёт саблей по удаляющемуся шарыповскому заду в обтягивающих брючках. Плашмя бьёт.