Дело было в Мариуполе. Тогда он назывался Жданов. Приехал я на лето к брату погостить — он в рабочей общаге проживал. Лето, море, жара, девчонки — в общем, деньги на обратную дорогу исчезли в момент. Что делать? Тем более, что и братец надумал на Родину репатриироваться.
— Спокойно, — сказал он мне, — знаю я один способ.
Часиков в шесть утра приходим мы на привокзальную площадь, а там целый рынок труда — стоят в ряд «Запорожцы», около каждого по запорожцу настоящему, как с картинки — оселедец, только вместо красных шаровар джинсы.
— Дыни, пять рублей рядок, — заявляет один.
— Гарбуз, по три, — говорит другой.
— Три сам, — отвечаем. — Твой рядок — это не наш боровок.
То были местные плантаторы, набиравшие себе негров и объявлявшие расценки за труд. Я как идейный коммунар ох… удивился жутко: коммунизм на носу, перестройка, а недобитые помещики в Хохляндии батраков нанимают.
Выбрали мы того эксплуататора, что с дынями. Загрузились в «Запор» и погнали на бахчу. Первым делом хохол нас накормил галушками, тут бы самое время в теньке отдохнуть, а он нас уже на фронт работ выводит. Мотыги в руки — пару рядков от сорняка до обеда очистить, пару рядков после. Я думал: ерунда, но, увидев поле, поостыл — другого края у рядка не было видно вовсе.
— Да километра полтора, — подтвердил хохол.
Солнце уставилось мне в темечко, когда хозяин снова подошёл.
— Обед. Камон на сиесту, — проявил он лингвистические способности.
«Это хорошо», — решили мы с братом, готовясь проглотить быка. Но вид тазика с борщом удивил: у нас в таких детей купают, а на Украине из таких едят.
Начали, не спеша. Когда оставалось полтазика, я почувствовал себя шариком, который вот-вот лопнет.
— До дна, — сказал наниматель.
Навалились. Из последних сил, обливаясь потом, мы доскребли этот борщ. Я наелся на всю оставшуюся жизнь. И тут, представьте себе, заходит хозяйская жинка, этакая Ганна с буквой «г» в латинском произношении. И вносит точно такой же таз с варениками. Господи Исусе! — испугался я, старый атеист. И хохол, естественно, заявляет:
— Надо съесть всё, а то выгоню. Работник должен есть хорошо!
Для меня до сих пор остаётся загадкой, как же я остался жив. Ручаюсь, такого красного и пучеглазого болвана, в которого я превратился после обеда, вы никогда в жизни не видели.
Пара рядков после обеда. Вечером хохол погрузил наши бренные тела в «Запорожец» и отвёз к морю — отмыкать. Спал я, как медведь зимой, а утром та же фишка с варениками.
Неделя работы, и мы, почерневшие и разжиревшие, с плантации отъехали.
— Заходите ещё, — сказал хохол.
— Никогда! — хором ответили мы.
Денег хватило не только на билеты и житьё-питьё в поезде, но и на новую одежду. В старую я не влезал…