На днях один весёлый лухский мужик, обувшись к поселковому празднику в лапти, плясал Камаринскую.
Лухские бабы, встав крУгом, хлопали в ладошки и пели с подголосками. Михал Иваныч Глинка, был бы жив, прослезился б от умиления. Мужик уставал, подходил к накрытым поперёк улицы столам, выпивал самогону и закусывал репчатым луком. Потом опять плясал, опять уставал, выпивал и закусывал… Бабий круг становился всё шире. Не столько от увеличения желающих похлопать и спеть с подголосками, сколько из-за всё усиливающегося лукового духа, шедшего от весёлого мужика.
— Он бежит-бежит, попёрдывает, на себе портки поддёргивает, — взвизгивали бабёнки. Мужик топал лаптем в пыль, издавал нужный звук, круг, заливаясь, раздавался.
И вдруг гармонию разрушила бабёнка-репортёр, прибежавшая на запах, чем и продемонстрировала профессионализм:
— А Вы про лук песню знаете?
Но мужичок уже ничего не помнил и ничего не мог. Только что-то промычал…
Мычание, однако же, понравилось российским исполнителям популярной музыки. Как когда-то Камаринская понравилась Глинке. Результат получился разным, но в обоих случаях удивительным. От произведения Глинки пахнет Русью. От произведения исполнителей популярных песенок — луковым перегаром. Это очень полезно.
Если раньше от концертов Киркорова и компании морщились не все, поскольку он взбрызгивал себя французским одеколоном, то теперь разит за версту однозначно и для всех. Спасибо лухскому мужику. Всех пометил.