Полицейскую службу с некоторой, но небольшой долей условности можно поделить на две категории: «опасную и трудную» и «окормляющую». Полицейские из разных категорий редко пересекаются, существуют отдельно друг от друга. Презирают друг друга. Ненавидят друг друга. Опасная и трудная служба представлена кинематографом. Что, конечно, не означает, что такой службы не существует в действительности. Окормляющая служба представлена сводками коррупционных дел, заведённых против полицейских. Сводок много, но это тоже не означает, что вся полицейская служба — сплошное кормление.
Поле для деятельности опасной и трудной службе дают преступники. А с настоящего, злого преступника что возьмёшь, кроме оскала. Настоящий преступник точно знает, что чистосердечное признание — самый быстрый путь на нары.
Поле для окормления предоставляет российское законодательство. Противоречивое, запутанное, часто просто неконституционное, а значит — тучное.
В полицию идут хорошие люди — чтобы бороться с преступностью.
И в полицию идут скоты — чтобы пастись.
«Курсив» — не кинематограф. Потому — о кормящихся. А значит — ближе к коррупционным сводкам.
Одна из территорий полицейского окормления — это центры исполнения административного законодательства. О, российское административное законодательство, — это благодатная нива. Жни — не хочу. Подопечные — не злые, оскалившиеся урки, от которых если чего и получишь, так только заточку в бок. Подопечные — предприниматели. Причём преимущественно — самые беззащитные. Малые и средние. Без связей. Их можно есть. По любому административному поводу.
Вот совсем недавно на три года уселся (со штрафом в 2,6 млн. руб.) некто Гуркин, заместитель начальника центра исполнения административного законодательства УМВД России по г.Иваново. Это потому он уселся, что совсем зажрался и потерял границы пастбища, залезши с благодатной и спокойной нивы, на которой произрастают законопослушные и робкие предприниматели, в конопляное поле игорного бизнеса. У которого и без всякой мелочи, вроде Гуркина, крыш хватает. Ну и спалили Гуркина при активном сотрудничестве игорного бизнеса с УФСБ в деле борьбы с коррупцией.
А Гуркин-то пасся, до того, как заблудился, на поле авторского права. Которое, судя по последним событиям, без пасущихся не осталось.
Есть такая довольно известная контора — РАО. Российское авторское общество. Занимается по государственной лицензии рэкетом баров, ресторанов, кинотеатров, музыкальных магазинов и т.п. Официально рэкет называется — защита авторских прав. РАО имеет договоры с правообладателями всяких музыкальных произведений и под этой вывеской шкурит заведения, продающие или крутящие музыку.
Приличные-то музыканты с РАО дел не имеют, но российская ресторанная публика какую только дрянь не заказывает. Вот права всякой дряни РАО и отстаивает. Головной офис РАО надувает правообладателей. Филиалы РАО надувают головной офис.
В Иванове, например, это делается так.
Приходит в заведение представитель этого РАО и говорит: надо договор заключить на право публичного воспроизведения музычки. Заведение — не против. И представитель выкатывает: 5% от вашего оборота, а оборот можете какой хотите ставить, но только платите наличкой.
Некоторые особенно щепетильные артачатся: не совсем, дескать, прозрачный договор. И вот тогда в дело вступает полиция. Прилетают с обыском и изъятием воспроизводящей аппаратуры через 5 минут после последнего предупреждения РАО. Всегда во время самой плодотворной — вечерней — ресторанной работы. Часто — за день перед выступлением приглашённых артистов.
Чтобы впредь не артачились.