Николай Николаевич Миклухо-Маклай от злости сломал сигару и зашвырнул газету в заросли папайи. На макушке выступил пот. Пришлось снять пробковый шлем и протереть голову платком.
НикНик поманил туземца и жестом приказал ему принести из зарослей газету. Здешние папуасы, если обучить их жестам, умом почти не уступали собакам. Развернув доставленное из метрополии пакетботом издание, НикНик впился взглядом в большую статью на 18-й полосе. Её венчал умело сделанный рисунок улыбающегося Эрнста Геккеля в типовом пробковом шлеме. НикНика передернуло от отвращения. Мерзкая толстая морда в очках. А в статье — ещё более мерзкие слова. Выходило, что первооткрывателем и колонизатором этого очаровательного северо-восточного берега Новой Гвинеи был не он, Николай Николаевич Миклухо-Маклай, а этот выскочка Геккель.
Ну да, Геккель появился здесь несколько раньше и даже построил дюжину бунгало и харчевен в расчёте на европейских туристов. Но он-то делал это ради прибыли! А истинное бремя белого человека несёт на себе только он, НикНик.
Вспомнилось, как долго приучались папуасы к туалетной бумаге и твиттеру. Да только за это надо орден давать!
Вошёл папуас в белой ливрее. Знаками показал, что пришли те, кого ждал НикНик. А ждал он некое подобие туземной прессы. Репортёры были в юбках из соломы, боевой раскраске и с зубилами и каменными молотами в руках. Этими зубилами они выбивали на валунах статьи. У каждого туземного репортёра зубило было именное, подаренное НикНиком.
С прессой, пусть и папуасской, НикНик был сама любезность. Предложил каждому по банану. Потом достал газету и ткнул в мерзкую очкастую морду. «Враг», — сказал НикНик на папуасском наречии. «Плохо» — повторил несколько раз туземцам, тыкая в ту же физиономию. Проинструктировав таким образом прессу, Николай Николаевич Миклухо-Маклай на прощание подарил каждому по стеклянным бусам.
Всё-таки в некоторых вопросах с папуасами было куда проще, чем с людьми.
* * *
Папуасские репортеры остановились на крыльце резиденции НикНика покурить. Один выковыривал куриную кость из бороды, потом снял кольцо из носа. Второй из потайного кармашка под соломенной юбкой извлёк очки и тут же водрузил их на нос. Потом закинул молот и зубило в заросли папайи и ещё откуда-то достал планшетный ПК и наушники. У третьего затрезвонил iPhone4, едва переведённый из бесшумного режима.
— И чего НикНик на Геккеля взъелся? — Риторически спросил один.
— А почему этого, из Волшебного Зеркала не было? — Не поддержал разговор второй.
— Цену набивает, — вступил третий. — За бусы работать не хочет, требует два граммофона и подзорную трубу.
— Ладно, — резюмировал первый. — Пошли бусы по-быстрому отработаем и делом займёмся. После обеда в бильярдную свежее пиво завезут.
* * *
Всё это НикНик не видел. Стоило туземным репортёрам выйти, он вытащил из шкатулки свою Прелесть — доставленный тем же пакетботом iPhone4 в белом корпусе. Стеклянный параллелепипед с металлическим ободком по периметру приятно тяготил ладонь. Белоснежные панели сияли на солнце. НикНик залюбовался тем, как солнечные лучи отражались от логотипа Apple на тыльной стороне телефона. Зайчик в виде надкушенного яблока скакал по потолку и стенам кабинета.
Подумалось — века пройдут, прежде чем туземцы поймут красоту этого шедевра технологий белого человека.