Российские власти всяких уровней навтыкались с удивительным искусством создавать из головы мифические проблемы, которые якобы есть у народа и государства, и с ещё бóльшим искусством, уже граничащим с гениальностью, их решать.
Народ, впрочем, должен быть благодарен властям за значительный гуманистический шаг вперёд в сравнении с недавним российским прошлым. Решение мифических проблем стало почти безвредным. И даже веселит публику. Пару недель назад мы с коллегами очень развлекались в телепрограмме Олега Алалыкина «Есть мнение», обсуждая мифическую проблему введения (невведения) полусухого закона. В сущности, мы, как и было задумано провокаторами, попались на удочку ивановского областного правительства и, вслед за ним, занялись мифотворчеством и импровизациями на винно-водочные темы. Столь милые сердцу русского человека.
Конечно, не российские представители власти придумали мягкие технологии отвлечения основного носителя власти от знания и обсуждения насущных проблем. Их, как и прочие политтехнологии, придумали древние римляне, — «хлеба и зрелищ». Но то была грубая форма. Изысканность формам придали великие демократии — британская и американская. Умные дядьки утверждают, что особенной хитростью в общении с народом отличались Бен Франклин, которого добрый народ отблагодарил портретом на сотне баксов за то, что он придумал фразу «время — деньги», Уинстон Черчилль, обошедший в Нобелевской премии по литературе Эрнеста Хемингуэя и де Голль, приведший Францию к статусу страны-победительницы, хотя та с треском проиграла войну.
И сейчас все СМИ мира заполнены созданием, обсуждением и преодолением мифов — от глобального потепления до переселения цыган и строительства мечети в «нулевой точке» Нью-Йорка.
«Курсив» не считает себя вправе отрываться от общемирового демократического курса, отвлекаясь на такие сухие и неинтересные темы как, скажем, обсуждение ивановского областного бюджета на будущий год. Хотя, говорят, он трещит по швам. Но доподлинно это утверждать мы не можем, поскольку к цифрам допущены даже далеко не все депутаты всёподавляющей фракции «ЕР» в Облдуме.
Зато с другой стороны есть животрепещущая и наиактуальнейшая темка переименования российской милиции в полицию, запущенная самим президентом РФ и, в связи с высочайшим запуском, воспринятая многими очень серьёзно. Но есть один малообсуждаемый, узкоспециальный, каламбурно-лингвистический аспект этой темки, который, однако же, единственный и разъясняет сакральный смысл переименования.
Судите сами. Слова «милиция» и «полиция» — однокоренные. И корень у них «ция», который означает «хрен знает что» или «нечто». А префиксы несут в себе противоположные и, не побоимся этого слова, антонимичные лексические наполнения — «мили-» и «поли-». «Мили-» — это даже меньше, чем «милли-». «Мили-» — жаргонизм, означающий в русском применении терминов «стремящийся к нулю». Т.е. «милиция» — «хрен знает что, стремящееся к нулю».
А президент, разумеется, понимает, что «хрен знает что, стремящееся к нулю» не может выполнять высокие государственные функции по охране правопорядка от народа. Потому что русский народ не может относиться с должным почтением к «хрен знает чему, стремящемуся к нулю». Нужно создавать что-то прямо противоположное. И президент находит единственный эффективный нанотехнологичный выход (на то он и президент) — переименовать милицию в полицию, в «хрен знает что, стремящееся к бесконечности». Поскольку «поли-» — это в русской интерпретации терминов и есть «стремящийся к бесконечности». Ну, вы знаете: «полигам», «полиглот», «полиэтилен» (этот, судя по окрестностям российских городов и весей, ещё долго будет давать фору нарождающейся полиции в стремлении к бесконечности), «поллитра», «полишинель». Впрочем, за «полишинеля» ручаться не можем.
В общем, президент задаёт вектор развития. Метит особой меткой полицейскую территорию. Называет яхту.
Но даже не это самое мудрое в президентской задумке. Самое мудрое в том, что рулить полицией, как и милицией, будет заведение всё с тем же названием — Министерство внутренних дел.