Всякое корпоративное сообщество (профессиональное ли оно, социальное ли, конфессиональное или любое иное) в той или другой степени соблюдает внутреннюю этику. И степень, и, тем более, само понимание этики, разумеется, очень разные. Одно дело — воровской общак, другое — ветеранская солидарность, совсем другое — ментовская круговая порука. Но, так или иначе, а внутренние корпоративные правила есть везде. Это — одно из главных условий существования корпорации. Без соблюдения правил, корпорация рассыплется. Даже люди свободных профессий склонны придерживаться неких правил игры, хотя они куда более расплывчаты и непостоянны, чем внутренние правила какого-нибудь братства плаща и кинжала.
Весьма любопытно, как внутрикорпоративные правила сочетаются с законами государств и общепринятыми этическими нормами. В лучшем случае, они им не противоречат, а лишь уточняют и дополняют, но такие случаи крайне редки. Куда чаще корпоративные интересы ставятся выше интересов общества и государства, а значит — противоречат и этическим нормам, и государственным законам. Но корпорация, она на то и корпорация, что готова защитить, и довольно эффективно защитить своего члена от государства, не говоря уж об обществе. Вообще, сопоставляя внутрикорпоративную этику с законами государства (или государств), в котором существует корпорация, можно судить о корпорации. Да и о государстве. И понять их коренную суть.
И уж совсем прикольно с такой точки зрения взглянуть на внутрикорпоративную этику государственных служащих руководящего звена. Иначе — насколько совпадают их внутрикорпоративные правила с государственными законами, которые они разрабатывают, принимают и контролируют их исполнение.
Если совпадение полное, то общество, умудрилось построить и живет при идеальном государственном управлении. А идеала, как известно, не существует. Но к нему надо стремиться. Пока человечество изобрело только один более или менее эффективный путь к достижению того идеала, о котором здесь речь, — демократию. Т.е., максимально возможный контроль общества над государством или, если угодно, жесткий приоритет общепринятых этических норм над внутрикорпоративными интересами государственных служащих.
Ведь любая иная корпорация, кроме корпорации госслужащих, если она нарушает общие нормы и законы, может рассчитывать только на свои внутренние ресурсы в противоборстве с окружающим миром. А корпорация госслужащих, напротив, имеет в потенциальном распоряжении все ресурсы государства для защиты только своих интересов. Чем более узки эти интересы и чем менее они совпадают с общими нормами и законами, тем тоталитарнее государство.
Всё это теоретизирование очень ярко иллюстрируется одним из наиболее невинных, но поучительных и показательных внутрикорпоративных правил современного российского чиновничества, именуемого «Золотой парашют».
Три года назад губернатором Ивановской области был назначен Михаил Мень. А поскольку до этого он никакого отношения к Иванову не имел, то и привез с собой собственную административную команду, что вполне объяснимо и в известном смысле оправдано — без хорошо знакомых людей можно сильно ошибиться с курсом или и вовсе не тронуться с места.
Но минуло три года, и от приехавшей команды почти никого не осталось. Кто-то оказался неэффективным работником, кто-то просто не прижился на новом месте, а кто-то и вовсе набезобразничал.
Но корпоративное правило «Золотой парашют» предписывает Меню, чтобы покидающий команду пережил это безболезненно. Губернатор нашел прекраснейший способ спровадить человека, не нарушая правил.
Есть в структуре правительства Ивановской области интересное подразделение с офисом в Москве, именуемое «представительство при правительстве РФ». Изобрел его еще предшественник Меня Владимир Тихонов, и в те времена существование представительства было, уж не знаю насколько, но оправданно, поскольку особенных связей с Москвой у тогдашнего областного руководства было — с гулькин нос.
При Мене же, который сам москвич и команду привез, состоящую из москвичей (а значит, связи в столице имеет и может ими пользоваться без дополнительных посреднических звеньев), функции лавочки изменились на прямо противоположные и полезности для работы ивановского правительства нисколько не прибавляющие. Представительство стало почетным перевалочным пунктом для уходящих губернаторских замов. Посидит полгодика-годик на безответственной, ни к чему не обязывающей, но хорошо оплачиваемой должности, пообживется в Москве — и был таков. Кресло свободно для следующего «парашютиста». За три года губернаторства Михаила Меня как раз три таких «парашютиста» и было.
И вот теперь зададим себе вопрос. А имеют ли другие корпорации, кроме корпорации российских госслужащих, возможность применить правило «Золотого парашюта»? Да имеют, но только за счет внутрикорпоративных ресурсов. Например, за счет воровского общака откинувшийся с зоны может некоторое время жить, пока не оглядится и не найдет нового применения своим воровским способностям. Или некоторое, иногда очень продолжительное, время может скрываться, если опять попалился, утратив на зоне навык.
«Золотой парашют» для госслужащих существует, наоборот, за счет всего российского общества. Европейское, например, общество существования такого правила не допускает. И тамошней корпорации госчиновников приходится искать более тонкие пути к отступлению своих членов, а то и вовсе отказаться от любых парашютов. Значит, их чиновничья корпорация более размыта, а Европа куда ближе России к идеалу госуправления.
Журнал «Власть. Ивановская область».