Мир брызгает на нас душем Шарко. Мы берем гвозди ключевых слов, дырявим ими экран монитора и получаем в физиономию душ из образовавшейся лейки. Из прекрасного ключевого слова «любовь» (в сущности, самого ключевого) течет слабо и мутно, как из водопроводного крана ивановских налогоплательщиков в момент опрессовки налогоплательщиков и кранов. Из ключевого слова «опрессовка», значение которого многомерно и таинственно, а аллитерация — желудочно-кишечна, бьет куда сильней, чем из водопроводного крана. Но не утешает, хотя и умывает.
И особенно могуча струя из слова-абракадабры «кокойты»…
Мир в очередной раз меняется.
Когда-то давно он туго пеленал наших предков пергаментами Нестора и грамотами государей. Потом, стараниями великих русских людей, начиная с Аввакума и заканчивая Чеховым, мир нас распеленал, но взамен засунул в живописное рубище горькой и красивой правды жизни. Которую знали великие русские люди, но не мы.
Потом стало хуже. Мир хлестал голый народ по морде шершавыми газетами и плакатами. Как правило — захлестывал до смерти.
Потом стало лучше. Мир всех отправил в психушку для тихо помешанных — со стенами из телевизионных экранов. Многие до сих пор предпочитают этот уютный изолятор, но миру уже разонравилась эта затея. Мир устал без собеседников и дал нам гвозди ключевых слов. И мы беспорядочно и весело принялись тыкать ими в экран монитора, плюнув на шершавые газеты и идиотические телевизоры.
***
Вдоль Лежневской, меж тротуаром и проезжей частью, идет длинная траншея. В траншее сидит мужик-землекоп в оранжевой жилетке и курит. Над мужиком и траншеей — плакат «Строительство ливневой канализации методом горизонтального бурения». Мужик бросает окурок, смотрит на плакат, говорит: «Кокойты на х… метод», вздыхает и берет лопату.