Кажется, я становлюсь англоманом. При Ельцине я был русофилом, при Путине — русофобом, теперь я — англоман. Какой, однако, фейерверк психопатологий! Зато теперь у меня есть масса объектов для патологического приложения новой мании. От Пола Маккартни и леди Дианы до собаки Баскервиллей и собаки Монморанси, от Порохового заговора до «Ливерпуля»-2007 и от Кромвеля до Гордона Брауна. Мне уже становятся близки и милы такие видные представители лондонской аристократии как Борис Березовский, Роман Абрамович и Дидье Дрогба.
Но милее всех всё-таки Скотланд-Ярд. Как материально-моральное воплощение британских мозгов. А поскольку президент Путин со слезой в носу предлагал поменять британские мозги, то это верный признак того, что мозги на месте. Вы думаете, это я завел многоярдовую шотландскую волынку о Литвиненко, Луговом, полонии и о том, как Скотланд-Ярд плющит и колбасит российскую ГБ-шную власть ее же тремя ГБ-шниками? Черта с два. Это я об инспекторе Лейстреде в исполнении Бронислава Брондукова.
Каков образ, а?! Ничуть не хуже, чем образ друга Афони. Поскольку Брондуков, как ни крути, актер одного образа. Есть такое спорное мнение, что все великие люди — люди одного образа, даже если они лицедеи. Шекспир пишет одного длинного «Гамлета», Чайковский сочиняет одно длинное «Лебединое озеро», Цой поет только о том, что требуются перемены. А Брондуков играет друга Афони даже если он играет инспектора Лейстреда.
Вот, например, Василий Ливанов удостоился какого-то большого британского ордена из рук Её Величества и был признан Её Величеством лучшим Шерлоком Холмсом. Не думаю, что это бы произошло, не будь Ливанов обрамлен Виталием Соломиным, Риной Зеленой и, конечно, Брониславом Брондуковым столь же чудесно, как чудесно Дойл окружил Холмса Ватсоном, миссис Хадсон и, конечно, Лейстредом.
И это что же у нас получается? А это получается, что Лейстред орет с улицы в закрытое окошко: Афо-о-оня, рупь гони!!!
А на балкон вместо Куравлева выходит всклокоченный Леонов (тоже, в сущности, Доцент, который добрый) и сообщает Лейстреду, что Афоня уехал. И тут случается один из самых гениальных эпизодов мирового кинематографа и мировой политики — Лейстред орет: мне Афоня рупь должен… два рубля! И что примечательно — кинофильм так и не дал окончательного ответа на самый актуальный вопрос современного политического момента: какова же судьба этого рубля (или двух)? И, видимо, уже не даст. Но, тем не менее, Лейстред выглядел победителем. Как в эпизоде с рублями так и в прочих детективных эпизодах от Конан-Дойла. Не думаю, что ему следует менять мозги… Да и выборы-то мозгов предстоят не Великобритании, а России.