Что-то сломалось в нашей жизни. Грустно стало и скучно. Нету азарта. Раньше даже самый тупейный журналист стремился что-то до кого-то донести (а возможно, что самый тупейный больше всех и старался). Хотелось окружающим глаза открыть, а если у самого открылись, то объявить это всем. Сколько я сам не твердил окружающим, что журналистика — ремесло, была это на самом деле песня. А как стала ремеслом, так и песня замолкла, и ремесла как не бывало, то есть профессионализма: глупость теперь искренним задором уже не замещается, а отсутствие таланта совсем уж заметно.
Раньше, во времена оные, журналистов осаживали, потому что слово много значило, и от того, что они скажут, народ чего-то мог себе напридумывать. Но журналист знал: у него — сила, и потому кураж был непреходящий, хоть и нереализуемый. Теперь журналиста осаживают, когда слово давно уже столь много не значит, как раньше. И без куража это уже крепостничество какое-то. «А вот если бы я сказал, то тогда о-го-го!». Черта с два — зачистили не только пишущих, но и читающих.
Праздник не может длиться вечно. Революция кончилась. Че Гевару утопили в клозете. Если раньше тексты просто не рождались, то теперь никто и не пытается рожать. Графоманы и те перевелись.
Газеты типа «Будни-2» или «Иваново-Пресс» совсем не жалко. Но ведь многие, кто и руки-то боялся испачкать, при этом знали, что есть где-то задорные глуповатые и хамоватые комсомольцы с беспокойными сердцами, будоражащие болотце, от чего, как ни странно, было спокойно на душе.
Исторический факт. В гитлеровской Германии фашисты истребили всех сумасшедших. В стационарах, на дому, всех, кто был на учете, на подозрении в сумасшествии, родственников психов (чтобы не плодили), под это дело и не совсем сумасшедших. Через два-три года после падения режима популяция немецких сумасшедших восстановилась до уровня 1933 года. И как это не парадоксально, но появление сумасшедших в этом случае свидетельствовало о наступившем выздоровлении общества.
Все бесноватые газеты за последние несколько лет вдруг исчезли. Пока они не появятся вновь, мы будем жить при режиме, а не в обществе.
Держа в руках «Будни-2» с «Иваново-Пресс» я всегда недоумевал: как такое вообще можно делать? Читая «Рабочий край» с «Ивановской газетой», я, как правило, хохотал. И хохочу до сих пор (несмотря на то, что у «РК» с помощью нового главреда попытались отъять неотъемлемые черты богадельни, а в «ИГ» поменяли одну хорошую девушку на другую). А что из этих двух состояний души лучше — еще вопрос: смех вроде бы полезней для здоровья, но ведь это только для моего, а людям-то обидно.