Неблагодарное это дело — коллег критиковать. И почти всегда — вредное, поскольку корпоративные интересы очень и очень немаловажны, несмотря на то, что журналюги, они как паучары в банке, хуже них, наверное, только деятели культуры. Здороваешься — морда сладкая, отошел на пару шагов — уж шипит. Да я и сам такой, все мы грешные, а в церкву не ходим…
Но не стерпел, не стерпел, хотя терпел долго. Пару лет точно.
Это я о грустной и, одновременно, смешной практике журналистов газеты «Иваново-Пресс» на своих страницах публично гордиться, и юродствовать, и размазывать, и вздыхать, и проклинать, и потрясать кулаками, и призывать в свидетели все прогрессивное человечество по поводу своих судебных разбирательств с гражданами, посчитавшими, что их честь и достоинство задеты «Иваново-Прессом». И проблема не исключительно корпоративная, поскольку ведь «И-П» не только журналисты читают. Потому и пишу эти заметки.
Вы только вчитайтесь в тошнотворную цитату из предпоследнего номера (по поводу самой что ни наесть рядовой судебной тяжбы газеты с директором «Ивавтодора» Валерием Васильевым о защите чести и достоинства): «Газета «Иваново-Пресс» воспринимает происходящее как попытки местного руководства партии «Единая Россия» (Васильев — член политсовета ивановской «ЕР». — В. Р.) посредством суда оказать давление на независимое издание. Заранее зная, какое решение примет Ленинский районный суд, редакция официально отказалась от участия в этом процессе и намерена доказывать свою правоту в Европейском суде по правам человека в Страсбурге». Во, бедолага Васильев попал меж целой «Единой Россией» и целым Страсбургским судом.
Я сначала предполагал, что это методы издателя газеты Галины Яблоковой, дамы со своеобразными взглядами на мир. Однако же нет. Из бесед с журналистами выяснилось, что они искренне считают (или хорошо симулируют искренность), что ведут «бескомпромиссную борьбу со злом». Или же единожды попав в это липкое дерьмо «бескомпромиссной борьбы», возможно и с подачи г-жи Яблоковой, теперь никак не могут из него выползти, барахтаются, вязнут. И вынуждены сами себя убеждать в «своем предназначении».
Это бы Бог с ними, пускай бы барахтались, да ведь люди читают. И, разумеется, экстраполируют на любого журналиста, а это обидно и неправильно.
«ИП» написал что-то вроде того, что Васильев лоббирует или хочет лоббировать у мэра Иванова Грошева для предприятия «Полет», которым Васильев когда-то руководил, преференции по строительно-разрешительной части. Совершенно неважно для темы моей статьи, лоббировал ли Васильев Грошева или нет. Важно, что доказать это в суде почти невозможно: уж больно латентное дело — коррупция. Вон в очередной раз объявили задачей государственной архиважности борьбу с ней, и все УБОПы с ФСБопами опять уперлись в латентность эту непробиваемую.
И если журналист пишет так прямо в лоб о взятке, то это одно из трех: либо он совершил то самое «почти невозможно», т. е. нашел документальные подтверждения, либо материальный эффект от написания статьи ожидается больший, чем судебные и моральные издержки, либо журналист — просто дурак. Последнее отметаем по причине корпоративной солидарности. Первое отметаем, потому что «ИП» «заранее зная, какое решение примет Ленинский районный суд, официально отказался от участия в этом процессе».
Да, это правда, очень многие судьи почему-то недолюбливают журналистов. Я не знаю, почему это так, но это так. Но нелюбовь сия в процессе рассмотрения того или другого дела касается нюансов. По большей части литературной, так сказать, стороны проблемы исков к СМИ о защите чести и достоинства. Можно написать, что «имярек взяточник потому-то и потому-то», а можно написать «имярек взяточник потому-то и потому-то, подлец он и негодяй такой-растакой». Я, например, предпочитаю второй вариант, но совсем не потому, что намерен победить всемирное зло и как можно скорее. Просто мне так больше нравится, хотя я знаю, что всемирное зло не победишь, да и не нужно это. И вот судья непременно пристанет: а что же вы, Владимир Владимирович, ругаетесь печатно, а как извозчик, что Вас к этому побуждает? И вот 9/10 времени разбирательства я объясняю, что я имел в виду, употребляя слова «подлец» и «негодяй», хотя, по-моему, всякому ясно, что я имел в виду. Но уж если у тебя бумаженция с печатью, или с подписью, или их ксерокопия, или свидетель, то тут уж никакой судья возражать против таких аргументов не станет, даже если он трижды журналистов ненавидит в принципе.
Остается второй вариант. Тоже имеет право на существование. Не будем строить ханжеские рожи и призывать ко всяческому искоренению. Но вот причем здесь Страсбургский суд? Ведь все, что написано выше об этом «втором варианте», давным-давно ни для кого не новость. И то, что знают журналисты, знают и читатели. Это ведь так хорошо все видно. И взывать к Страсбургскому суду в такой ситуации — это выставлять идиотами не только себя, но и всех журналистов, которые, на самом деле, ни сном, ни духом. Ну проиграл ты суд, ну и успокойся. Ведь не в тюрьму ж посадили. Строчи дальше. А то получается, что шлюха строит из себя девственницу при всем честном народе и намерена обратиться чуть не в ООН за освидетельствованием на предмет непорочности. И так два года уже, в перманентном режиме. Надоело, честное слово.