Тайна, которую придумали
Пресс-центр областной прокуратуры, возглавляемый старшим помощником прокурора Ивановской области Александром Копытовым, распространил официальное сообщение. Суть его в следующем. Последние полтора года на территории Юрьевецкого и Кинешемского районов действовала преступная группа, в которую входили сотрудники милиции. Группа занималась хищением нефтепродуктов. Ущерб от хищений составил более пятнадцати миллионов рублей. Двое подозреваемых уже арестованы. Остальных ищут. Уголовное дело ведет отдел по расследованию особо важных дел областной прокуратуры.
Фактически, это первый пресс-релиз, который вышел из недр областной прокуратуры, наверное, за все время ее существования. Генеральная прокуратура давно уже ориентирует региональные прокуратуры на сотрудничество с прессой. Однако на местах, по крайней мере в Ивановской области, это по большей части воспринималось, как приятное удивление в случае, если какая-нибудь газета расскажет о конкретном уголовном деле, по которому уже вынесен приговор (желательно, вступивший в силу) и которое было расследовано органами прокуратуры. Получить информацию о текущем расследовании уголовного дела или о возбуждении уголовного дела было почти невозможно.
Практически всегда в таких случаях ссылаются на тайну следствия. Причем ссылаются и апеллируют к этой «тайне» в большей степени не следователи и сотрудники прокуратуры или милиции, а другие заинтересованные лица, близкие к подозреваемым и обвиняемым. На мой, простите за нескромность, уже довольно искушенный взгляд, делается это с единственной целью – развалить обвинение на начальных стадиях расследования.
Когда речь идет не о чистой уголовщине, а об уголовщине с участием высокопоставленных или социально значимых фигур, у этих самых фигур тем больше возможностей влиять на следствие, чем меньше к уголовному делу привлечено внимание общественности, то есть конкретно – прессы. Инициируя развитие темы «тайны следствия», процессуальные фигуры и их адвокаты, заставляют и само следствие идти тем же путем. Ведь негоже прокуратуре или милиции давать какие-то материалы в СМИ, если влиятельные обвиняемые и подозреваемые начинают их за это сразу же уличать в разглашении «тайны следствия».
Словосочетание «тайна следствия» я беру в кавычки сознательно, по той простой причине, что на самом деле никакой такой тайны не существует.
Тайна следствия подразумевает только тот набор сведений, который, по мнению следователя, ведущего дело, может помешать ему в установлении истины. Все остальное — на общих основаниях: государственная тайна (военные секреты, стратегические объекты, запасы природных ресурсов и т. д.), личная и семейная тайны. Таким образом, нет тайны следствия, а есть интересы предварительного расследования (то есть до передачи дела в суд). Формально тайну следствия составляют только те сведения, которые не подлежат оглашению в суде. Судопроизводство же у нас открытое, за исключением особых случаев, связанных с государственной тайной и изнасилованиями.
Получается так, что информацию по некоторым уголовным делам секретят не следователи, а сами обвиняемые и подозреваемые. Причем секретят не в интересах следствия, а в своих собственных. Зачастую же следствию как раз необходимо осветить некоторые моменты жизни и деятельности своих подопечных, в том числе и для того, чтобы на самого следователя меньше давили, не мешали ему работать и не было ни у кого соблазна попытаться прекратить расследование.
«Тайна следствия» – ширма, за которой есть возможность много чего спрятать и за которой всегда есть возможность договориться.
Почему молчит
Мурат Кабалоев уже почти два месяца как прокурор Ивановской области. Но до сих пор он молчит. Нет, он, конечно, разговаривает и даже с некими представителями общественных организаций встречается. Кабалоев не разговаривает с прессой: он не дал еще ни одной пресс-конференции – даже ознакомительной, при вступлении в должность. На первый взгляд, это может показаться свидетельством в пользу закрытости нового прокурора, его стремления решать вопросы вдали от прессы и общественного мнения, вблизи к элитам и разного рода заинтересованным группам. Однако, только на первый. И пресс-релиз, уведомляющий о свежем уголовном деле с участием сотрудников милиции, здесь не при чем.
Кабалоев, если бы захотел, мог самым легким способом отделаться от журналистов, дав пресс-конференцию сразу после занятия должности. Он с чистой совестью мог бы заявить о том, что еще не вошел в курс дела, рассказать о своем жизненном пути, который и так всем известен, и замолчать надолго. Прокурор так не сделал. Он оставил право за журналистами требовать встречи, которая чем дольше откладывается, тем информационно насыщенней должна быть. Кабалоев сам этого захотел. В январе-феврале (но после Дня прокуратуры) Мурат Азраилович должен будет рассказать много интересного. Во всяком случае, это будет событие явно политического звучания, хотя вряд ли профессионал Кабалоев выйдет за рамки конкретных уголовных дел, состояния преступности и специфических проблем прокурорского надзора.
С уходом Гамзина, от которого все знали, чего можно и чего (в большей степени) нельзя ожидать, в правоохранительной сфере возник некий односторонний вакуум, то бишь милицейский перекос. Он и раньше был, но это было статус-кво. Теперь же (и этот процесс завершится только после официальной встречи с журналистами) должны быть обозначены позиции нового прокурора и возникнуть новая реальность. И так будет.
Нынешний переходный период завершится зимой. Изменения в Ивановской области в правоохранительной сфере очень нужны. Тем более сейчас, после вселенского фарса с министерской проверкой областного УВД. Народ держат за быдло, за тупоголовую молчаливую скотину. Проверяющие проанализировали двести с чем-то (!) параметров работы милицейского управления. Хоть бы назвали некоторые – для интереса, чтобы знать, какие у министерских проверяющих параметры, в отличие от наших, простых и очевидных. Некоторые подразделения и управления – «неудовлетворительно», но это ничего не значит, ведь в целом «удовлетворительно». А делать оргвыводы по отдельным руководителям – ни в коем случае. Ведь у них там одна команда. Трогать нельзя никого: обиженный свой страшнее врага. Работу ГАИ с трудом, понятным только посвященным, дотянули до уровня «удовлетворительно». И опять – деньги, деньги, деньги. Мол, с таким материально-техническим и финансовым обеспечением с преступностью бороться очень сложно. Непонятно только, что имеется в виду – обеспечение милицейского руководства или всех остальных. Нескромное обаяние милицейских иномарок никак не вяжется с бедственным положением их пассажиров.
Зачем вообще нужна проверка нашего или какого иного УВД по линии министерства? Очень уж все это смахивает на шоу в поддержку своих перед лицом врага – местной власти и общественного мнения. Ведь реальный вывод был сделан только один — необходимо оказать срочную поддержку ивановской милиции из областного бюджета. По результатам проверок в других областях, где результаты работы признаны в большей степени неудовлетворительными, думаю, окончательный вывод был в точности таким же и единственным.
Почему так хорошо финансируют налоговую полицию, прокуратуру, ФСБ, суды, военных, другие федеральные структуры и только милицию обижают почем зря из года в год!? А может, все в одинаковых условиях, но только лишь милицейские начальники столь явно и упорно пытаются эксплуатировать тему недофинансирования? Причем недофинансирование – понятие весьма условное: оправдать, доказать и убедить в том, что тебе необходимо значительно больше, можно всегда. Просто есть такие люди, у которых чем больше есть, тем больше им хочется и кто-то стереотипы своего личного поведения – чисто по Фрейду, исподволь, на подсознательном уровне – проецирует и на служебные отношения.
Рокировка
Судя по всему, Мурат Кабалоев в Ивановской области долго не засидится. Во всяком случае, для него это не вотчина лет на десять. Кабалоев – птица высокого полета. Сразу заметно то, что он здесь накопает и нароет поболее других вместе взятых. Через некоторое время он, безусловно, уйдет либо прокурором крупного субъекта федерации, либо в Генпрокуратуру.
Для Кабалоева здесь – раздолье. У себя в Северной Осетии ему приходилось гораздо труднее. Десятого июля двухтысячного года, когда он был прокурором Затеречного муниципального округа во Владикавказе, на него было совершено покушение. Взрывное устройство (граната) было заложено прямо в его служебном кабинете. Во многом благодаря отменной реакции прокурор серьезно не пострадал. Неизвестно, кому он там наступил на мозоль, но спустя очень короткий промежуток времени Кабалоева перевели из Алании с должности районного прокурора сразу на должность заместителя прокурора Пензенской области.
Свято место пусто не бывает. Если где-то убудет, то в другом месте обязательно прибудет. Сильный игрок Бабич уехал на Кавказ. Вместо него (не в смысле на его место, а столь же сильный, но в другой сфере) приехал Кабалоев с Кавказа. Может, в этом назначении не обошлось без Михаила Викторовича? Должен же кто-то здесь за порядком присматривать. А то ведь до чего дошло – областное управление по борьбе с организованной преступностью согласно результатам проверки МВД работает неудовлетворительно. Что, в общем-то, и понятно: нет здесь никакой организованной преступности. Точнее, она есть, но организована несколько по-иному, и где кончается одна организация и начинается другая – не разберешь.