Центральные издания и телеканалы все последнее время утомляли граждан перипетиями борьбы вокруг внесения Федеральным собранием поправок в законы «О средствах массовой информации» и «О борьбе с терроризмом». Временная передышка в перипетиях, вызванная явно недолговечным президентским вето на поправки, дает повод к спокойному осмыслению происходящего и того, что непременно произойдет.
Вся кутерьма началась из-за НТВешных кадров. Телекомпания, в отличие от многих прочих, давала в эфир события, связанные с захватом в заложники зрителей и артистов «Норд-Оста», в режиме реального времени. И, разумеется, застала начало штурма. Именно это и стало главной причиной неудовольствия силовиков журналистами. Суть неудовольствия – телевидение фактически предупредило (могло предупредить) террористов о начале штурма. Что-то вроде общедоступной камеры наблюдения за зданием Театрального центра на Дубровке. Президент Путин дошел в логическом завершении такой трактовки функций телевидения до того, что НТВ «делает деньги на крови невинных людей». Дескать, нельзя рейтинг канала поднимать таким способом.
Между тем естественное развитие телевидения идет как раз в направлении «делания денег на крови», и сопротивляться этому все равно, что плевать против ветра. Известные телеигры вроде «Последнего героя» — всего лишь паллиатив той самой главной и окончательной игры под наблюдением блистательной телекамеры, в которой ставкой будет человеческая жизнь, о чем давно и в разных вариантах написали лучшие литераторы-фантасты.
Никакие гуманистические соображения и никакие призывы к совести владельцев телеканалов не могут остановить их желания удовлетворить основной, вполне естественный и почти безусловный инстинкт «массового зрителя» – жажду стать свидетелем новых гладиаторских боев.
На предмет организации игры, на кону которой стояла бы жизнь человека, есть уголовный кодекс, обойти который вряд ли возможно. Поэтому плебс может утешаться только «Последним героем». Но кроме игры есть еще и реальная действительность со всеми ее смертельными ставками. Террор и телевидение – вот главные организаторы современных гладиаторских боев. Террор закидывает наживку, телевидение ее подробно и красочно демонстрирует, плебс с наслаждением заглатывает и содрогается от ужаса и наслаждения, рейтинги и террориста, и телевидения неимоверно растут. Террориста боятся и уважают. Телевидение любят и ненавидят. И в любом случае смотрят. И где тот закон, который бы реально смог этому воспрепятствовать? Для одного из двух организаторов нового гладиаторства – для терроризма – любой закон неинтересен, террор и так вне закона, и все силы планеты ничего пока не могут с этим поделать.
Государственная дума России попыталась придумать закон для телевидения. Вышло нелепо.
Поправка к закону «О средствах массовой информации», по сути, не убавляет и не прибавляет к нему ровным счетом ничего. В статью № 4 этого закона, которая перечисляет разные варианты недопустимости злоупотребления свободой слова (разжигание религиозной и национальной ненависти, разглашение государственной тайны и тому подобное), добавляется фраза о том, что нельзя использовать СМИ «для осуществления экстремистской деятельности». Полная чушь — сначала, потому, что не разъясняется сама суть термина «экстремистская деятельность», а потом, и прежде всего, потому, что и разъяснять нечего, т. к. любой экстремизм (религиозный, национальный, расовый и т. д.) все равно в законе уже прописан.
Другое дело, поправки к закону «О борьбе с терроризмом». Насладитесь сами.
«Не допускается распространение через средства массовой информации либо иным образом информации:
1) раскрывающей специальные технические приемы и тактику проведения контртеррористической операции;
2) препятствующей проведению контртеррористической операции и (или) создающей угрозу жизни и здоровью людей, оказавшихся в зоне проведения контртеррористической операции или находящихся за пределами указанной зоны;
3) служащей пропаганде или оправданию экстремистской деятельности, в том числе содержащей высказывания лиц, направленные на воспрепятствование проведению контртеррористической операции, пропаганду и (или) оправдание сопротивления проведению контртеррористической операции;
4) раскрывающей персональные данные о сотрудниках специальных подразделений и членах оперативного штаба по управлению контртеррористической операцией при ее проведении, а также о лицах, оказывающих содействие в проведении указанной операции, без их согласия».
Совершенно очевидно, что любой местный ментовский божок, находящийся за тридевять земель от Чечни, да хоть бы и в Ивановской области, пользуясь этими постулатами (если они будут введены), может запретить журналисту брать интервью у кого бы то ни было, показывать что бы то ни было, писать что бы то ни было. Стоит лишь божку посчитать, что это, на его взгляд, мешает «проведению контртеррористической операции». А ведь такую операцию нынче ведут все спецслужбы, во всех, без исключения, уголках земли.
***
Я ничуть не собираюсь оправдывать святым для меня принципом свободы слова ту самую «камеру наружного наблюдения». Но меня, во-первых, разбирает гомерический хохот по поводу потуг всяких «журналистско-соросовских» фондов якобы защиты гласности, типа симоновского, написать некий «кодекс чести» журналистов, которого должны придерживаться все щелкоперы. (Возьмем в пример хоть бы и меня самого, да и моих коллег, которых я действительно уважаю. Нам глубоко начихать на то, что думают о свободе слова все эти симоновы-эрнсты, поскольку нам судьи только Бог и читатель). Соответственно, мне смешно, когда симоновы-эрнсты «достигают договоренностей с властью» о совместной переработке поправок к законам. Хотя бы потому, что…
Во-вторых, никаких поправок, на самом деле, совсем не нужно, и вносить их в каком бы то ни было виде, тем более,в виде «кодекса чести» всяких приживальщиков от журналистики, крайне вредно именно для свободы слова. Закон «О СМИ» — один из немногих законов, который действительно хорош настолько, что всякие возможные изменения его только испортят, в ущерб не букве, а как раз-таки духу. Любая законодательная трактовка ныне существующего положения вещей – это удар по свободе слова. К закону «О СМИ» следует относиться с таким же пиететом, как американцы относятся к своему биллю о правах, любые дополнительные комментарии к которому неуместны. Во всяком случае, пока.
Никто не может возразить против того, что НТВ хорошо делало свою работу. Оно показало гладиаторов в угоду публике, т. е. своему заказчику. И закон «О СМИ» здесь совершенно не при чем. НТВ так понимает свободу слова, и его понимание – не повод, чтобы изменять основополагающие принципы игры. Журналисты играли по правилам, никто не мешал по установленным правилам играть и силовикам. И почему должна страдать свобода слова из-за того, что лоханулись именно силовики? Ведь именно силовики почему-то не удалили телекамеры на безопасное с точки зрения эффективности операции расстояние, именно силовики не смогли изолировать от общения с прессой лиц, обладающих информацией, которую нежелательно было выносить на всеобщее употребление.
Вывод прост. Все законы уже есть. И для журналистов, и для ментов. Просто менты законами не умеют пользоваться. Или не приучены, что вернее. Но вся логика событий говорит за то, что путины-симоновы-эрнсты забубенят дополнения к законам в угоду не умеющим ими пользоваться и в ущерб умеющим.