В одной ивановской забегаловке, оснащенной двумя приветливыми, но решительными официантками Наташами, постоянной потрепанной клиентурой, бильярдом (вместо гардероба) с шарами разной величины, неизменным в течение годов меню из двух страниц крупного текста с орфографическими ошибками («бевстроганов»), которые влекут за собой ошибки кулинарные, и микрофоном караоке на длиннющем шнуре, перевязанном во многих местах изолентой разных цветов, что говорит о неоднократном попадании даже бывалой клиентуры на эту удочку, — и это неудивительно, ведь шнур способен соединить телевизор с исполнителем, пребывающем в любой точке зала о шести столиках, а также обеспечивает маневр самой разной сложности из какой угодно точки в какую угодно во время исполнения, — в этой забегаловке в минувший четверг происходит вот что.
С утра уже бывший в приподнятом настроении гражданин из тех, кто никогда не доберется до среднего класса, да и не хочет, к полудню совсем осовел и таким грустным добрался в едва открывшееся заведение. Чтобы поднять дух. Он стал первым посетителем четверга, заказал сто граммов водки и «селедку по-боярски», потом еще пятьдесят граммов, потом дух поднялся и, как ему и положено, потребовал песен.
Гражданин вдумчиво, но предвкушая, порылся в караоке-меню, которое превосходит объем своего кулинарного брата раз в двести (именно во столько раз потребность в духовной пище у посетителей забегаловки, как и у всех россиян, которые никогда не доживут до среднего класса, превосходит потребность в пище земной), нашел подходящее духу произведение, крикнул его номер Наташам, встал, клацнув стулом об пол, и поднес микрофон к скорбно-торжественному рту…
Музыка заиграла, прошло вступление, по экрану побежали буковки, а гражданин всё стоял и молчал. Молчал первый куплет, молчал припев, молчал второй куплет…
— Эй, ты чё там, уснул? — крикнули Наташи из буфетных глубин.
Гражданин продолжал молчать. Рот хранил скорбную торжественность. Зрачки бежали за буквами. Микрофон не дрогнул в руке и не опустился. Наташи забеспокоились и вышли из глубин к гробовому исполнению третьего, заключительного куплета.
— Мужик, ты че не поешь? Песня-то кончается…
— Музыка хорошая, мешать не хочется, — ответил гражданин, отдал Наташам микрофон и сел доедать «селедку по-боярски».
— Ну, ты даешь, — сказали Наташи и переключили телевизор на Первый канал. Там президент Путин давал пресс-конференцию сразу двум тысячам странных журналистов с табличками, складно давая свои 69 ответов на свои 69 вопросов. В сущности, телевизор с унылым гротеском воспроизводил только что произошедшее в ивановской забегаловке. Наташи, гражданин, Путин и 2000 журналистов этого не заметили.