Поскольку Конгресс США не пожалел несколько десятков тысяч долларов и свозил меня в эти самые США, то, из уважения к сему почтенному заведению, придется написать несколько строк о впечатлениях. Все-таки возили меня именно как журналиста и показывали преимущественно разнообразные CNN и «Atlanta Constition». Хотя, признаться, я хорошо осознаю, что мои впечатления об Америке мало кого должны впечатлить. Осознание это происходит ни в коем случае не из скромности (коей я полон в жизни, но ничуть не обременен в публицистике), а от понимания одной простой вещи: не мне вываливать на публику суждение об американцах, составленное за пару недель. Тем более что я в принципе не признаю общих суждений, а потому и не пытался их составлять, предпочтя суждениям впечатления, отлакированные «Сэмом Адамсом» и «Будвайзером» ($5 за упаковку из шести баночек или бутылочек по 0,33, на улице пить нельзя, но в магазине и без вашей просьбы дадут бумажный пакетик, коим следует замаскировать сосуд, соблюдая формальность).
За сим расшаркиванием — парочка впечатлений.
***
Негров в Америке действительно не принято называть неграми. Они вздрагивают даже тогда, когда уловят в потоке незнакомой русской речи это слово. А мы ж никого не хотим обидеть, для нас же «негр» — слово нейтральное. Даже, пожалуй, дружественное — со времен Анжелы Дэвис. А в Вашингтоне (округ Колумбия) и Атланте (штат Джорджия), каковые я имел честь посетить, негров — больше 70% населения.
И вот оказываюсь я в третьем часу ночи в последнем автобусе, который дует из Вирджинии через Потомак к центру Вашингтона. Автобус полупуст (или полуполон) исключительно неграми разного пола, возраста и прикида. И все как один очень пристально на меня смотрят. Не то чтобы угрожающе, а скорее с удивлением. С удивлением кота, к которому в гости без приглашения вломилась мышь. Это ж только потом мне объяснили, что белому просто не принято ездить в вашингтонских автобусах. Тем более, ночью. Не то чтобы это какая-то расовая ненависть, а просто не принято и все тут.
Но ведь негры в автобусе, они ж не знают, что я не вполне белый. Т. е., разумеется, белый, побелее многих белых американцев, но русский белый. И, тем более, негры не знают, какой черт меня занес в ночной негритянский автобус. Молчат, негодяи, и смотрят. Выпятив свои белейшие белки и губейшие губы. Негритянское добродушие и удивление окутывает меня ватным одеялом легкой паники.
Поддавшись ей, я спрашиваю у нашей переводчицы (удивительной московской девушки с синими глазами и именем Настя, которая по долгу службы не смогла бросить меня в моих будвайзеровских скитаниях по Вашингтону): какого хрена эти негры на нас вылупились? При слове «негр» Настя не стала дожидаться развития событий, а сразу отправилась к водиле, вручила ему брелок-матрешку и спросила: куда податься заблудившимся русским туристам?
Это развернуло ситуацию ровно на 180 градусов. Водила (самый черный и здоровенный из всех, находившихся в автобусе) объявил по местному автобусному радио, что в салоне едут не белые, а русские, что все в порядке, что русские заблудились, им нужно ехать побыстрее, а потому, черные братья, держитесь за поручни. Черные братья вцепились в поручни и загомонили наперебой так часто, что Настенька не успевала переводить.
Выяснилось, что: 1) Америка любит Россию, 2) Америке кроме России любить больше некого, поскольку китайцы, латиноамериканцы и французы — форменные мерзавцы, а других народов и вовсе не существует, 3) Россия — огромная страна, единственная (кроме Америки), которую можно найти на карте. Седовласый и благообразный, но явно сумасшедший негр поцеловал Насте ручку, лежащую на поручне. Сомнительная компания из юных негритянок потянулась к нам с какими-то напитками, но, к счастью, автобус прибыл на конечную.
Я не поверил своим глазам (в американском автобусе название каждой остановки высвечивается на электронном табло): Pentagon. Тут безо всякого переводчика все понятно.
Надобно заметить, что наш основной сопровождающий по Вашингтону сразу сообщил, еще в аэропорту: к Пентагону не проситесь, смотреть на него имеет смысл только с самолета (он то имел в виду масштабы здания, не подозревая о собственном неумышленном черном юморе). Сопровождающий не соврал. Мы с Настей оказались посреди залитой электричеством асфальтовой пустыни гигантской парковки без единого автомобиля, под пентагоновской стеной с очень редкими светящимися окнами. Стена и в ту, и в другую сторону уходила за горизонт, которого, собственно говоря, тоже не было видно в связи с ночным временем суток.
Никаких намеков на такси, о котором толковал добрый водила из черного автобуса, тоже не было. И тут «Будвайзер», разумеется, запросился наружу. Я попросил Настю отвернуться. Она сказала: ты что, очумел? И ткнула пальцем в картинку над ближайшим из входов в пентагоновскую стену. Картинка доходчиво изображала неусыпное видеонаблюдение. Я, плотно сжав коленки, встал перед выбором — либо стена, либо штаны. И, как истинный патриот, само собой, предпочел американскую стенку русским штанам. Охранник (опять негр) нарисовался сразу после завершения подрывной акции. И вдруг…
Добрый черный автобус примчался вовремя, сказал, что он с заправки и готов подбросить ненормальных русских почти до места, и мы умчались из-под стен цитадели американской военщины. С песней «Черный ворон, что ж ты вьешься…».
***
Климат штата Джорджия, горячий и влажный, меня подкосил.
Встреча с представителями русскоязычной диаспоры Атланты (оказывается, всего в диаспоре около 100 тыс. чел.) сопровождалась неумеренным питием водки вперемешку с пивом. Мы ж не могли огорчить встречающую сторону, измученную ностальгией. Жесткого ерша мой организм переносит легко. В России. Но климат Джорджии! На утро у меня случилась тахеокардия, черт бы ее взял.
Американский бизнесмен с десятилетним стажем Игорь родом из Комсомльска-на-Амуре, который по совместительству отвечал за то, чтобы наша журналистская делегация была вовремя накормлена и вовремя отвезена куда надо, говорит: поехали в больницу, укол пусть сделают, тебя ж целый Конгресс США застраховал, че зря страховке пропадать. Ну, поехали. Это мы зря сделали.
То ли дело в России! Приезжает суровый врач «скорой», пахнущий перегаром — шарк тебе по вене, и здравоохранительное это дело в шляпе. Пять минут. Плюс 40 мин. ожидания «скорой». В Америке все не так. Я бы сказал, там все совсем иначе.
Добрый чернокожий регистратор кардиологического отделения больницы им. св. Джозефа посмотрел в мою медицинскую страховку, широко улыбнулся и что-то быстро-быстро залопотал Игорю. Игорь покивал ему головой и переводит: ты, брат, попал! меньше, чем через сутки тебя не выпустят. и за эти сутки вколбасят в тебя все современные достижения американской медицины. страховка, видишь ли, у тебя мясистая, так что держись. а если будут разводить на длительный стационар, не сдавайся, мне звони, я тя вытащу. но сутки придется оттрубить по любому.
Насколько был прав Игорь, я понял сразу. Мягкие, но сильные лапы штатовского здравоохранения немедленно схватили меня, стоило захлопнуться за моей спиной двери регистратуры (электронный замок ласково, но неумолимо щелкнул), и бросили в кресло каталку. С этих пор я ровно сутки не сделал ни одного шага самостоятельно. Ровно сутки меня не отцепляли от капельницы, регулярно и очень часто меняя неведомые лекарства, ровно сутки на мне висел передатчик, непрерывно рисуя мою красивую кардиограмму во всех мониторах отделения, ровно сутки каждые пятнадцать минут мою руку автоматически сжимала манжета измерителя давления.
В больнице нашлась медсестричка Карина родом из Грузии, которая ровно на сутки переквалифицировалась в переводчика и была очень счастлива сим обстоятельством, шепнув мне: ах, если бы Вы задержались хотя бы на недельку, я бы прикупила себе новую машину.
За сутки меня посетило шесть врачей (пять белых и один араб) с разнообразными консультациями и несчетное количество медсестер и медбратьев (все черные) с разнообразными процедурами.
За сутки я не сомкнул глаз. В туалет меня водили, не отцепляя от капельницы. Я поменял две палаты (интенсивной терапии на обычную и обратно) со всеми наворотами одноместного гостиничного номера в пять звезд. Сожрал тучу таблеток, не желая обижать радушных хозяев. Кушал с ложечки, кажется, раз семь или восемь, всякий раз наобум выбирая из гигантского меню, написанного, конечно, не по-русски.
За сутки мне вернули нормальный ритм сердца, очистили кровеносную систему и печень, обследовали все органы, вылечили от всех болезней, включая родильную горячку (как бы выразился Джером К. Джером), и, наконец, выдали окончательное решение: воздерживаться от употребления спиртного.
Меня действительно склоняли к комплексному обследованию и лечению, но Игорь не подвел и вытащил меня из больницы им. св. Джозефа, хотя ему пришлось пригрозить медицинской братве международным скандалом.
Двери св. Джозефа выпустили нас на волю, мы вздохнули полной грудью, Игорь хлопнул меня по плечу и сказал: на восемь с половиной тысяч баксов належал. молодец!