Наши ежегодные отчеты о сплавах по рекам региона я обычно начинал, как какой-нибудь Виталий Бианки. Как хорошо в лесу! Как славно на речке! Ни одного надоедливого персонажа, за исключением комаров и слепней. Соединение с природой, чтоб ей пусто было.
Просто дело в том, что все наши предыдущие путешествия были увеселительными прогулками. Ну, подумаешь, мерзли под утро на Нерли, так как сплавлялись рано, в начале мая, или несколько раз попадали под ледяной ливень на Лухе. Или вытаскивали лодки из зарослей и плавучих островов на руках. В сплаве по Желвате на нас обрушились все возможные тяготы. Как и ожидалось, за неделю мы не встретили ни одной живой души, за исключением бобров. Экзамен по экстриму сдан. Отдыхать, правда, не пришлось. Но с природой мы насоединялись вдосталь.
Итак, триллер из семи серий.
День первый.
Трое радостных регочущих туристов в предвкушении быстрого течения и водки «Парламент» резво чешут на нанятой «Ладе-Калине» по асфальтовым дорогам Ивановской и Костромской областей. Впервые проезжаем по маршруту Заволжск – Островское. Водитель, раньше работавший тут на автобусе, констатирует: «Ровно 107 крутых поворотов». Мы сочувственно киваем, не зная, что изображенная на карте прямой синей ниточкой Желвата имеет поворотов в десять раз больше.
Первые сомнения в правильности выбранного маршрута возникают уже при высадке десанта под мост трассы Кострома – Киров. Желвата, на карте довольно видный приток Волги, оказывается такой узкой и мелкой рекой, что даже с верховьями Талки и Харинки не сравнить. Наши резиновые лодки с минимальной посадкой и то постоянно задевают за дно и берега. Но мы полны энтузиазма. Погода солнечная, хотя и прохладно, ветер отгоняет мошек, течение быстрое. Отправились!
Через несколько метров спускает борт лодки. Останавливаемся, обнаруживаем неполадку, устраняем, и только отплываем дальше, как сходу въезжаем в первую бобровую плотину. Вылезаем, выпиваем, ржем, еще не зная, что это первая из тысячи плотин.
И началось! Очередную бобровую плотину сменяют бревна. Явно когда-то здесь был сплав, но не наш, лодочный, а реальный, как в кино «Хозяин тайги». Как расточительные советские лесорубы умудрялись сплавить хоть одно бревно по этой мелкой, узкой и жутко петляющей реке, чтобы оно достигло Волги? Загадка. Похоже, что все бревна остались тут. Они оформляют берега куда крепче уводьских габионов, царапают брюхо лодки со дна, торчат из каждого поворота, а умные и подлые зверушки тут же сооружают вокруг каждого из них целые крепости с торчащими во все стороны остро заточенными кольями.
Устаем моментально. Как от попыток проталкивать лодки по бревнам и кольям, так и от постоянных волоков по траве там, где по реке пройти невозможно. Привал.
День второй
Отправляемся в путь и сразу же натыкаемся на третий вариант препятствий – рукотворный. Третьими нашими врагами после бобров и сплавщиков стали рыбаки. А мы думали, что здесь никого не бывает. Но какие-то редиски ставили здесь верши. Одну из них мы вытаскиваем из жуткой острой изгороди. В огромной сетке из проволоки – тухлая рыба. Плотину разбираем.
Еще одна неприятная особенность – огромное количество всякого речного мусора, оставленного половодьем на склонившихся над рекой деревьях. Стоит задеть такое дерево – а делать это приходится, как с ног до головы оказываешься засыпанным гычей (или чангой, тут мы в определениях разошлись). Причем среди этой бяки попадаются огромные коконы из сотен мух! Полуживых, полувылупившихся. Бе-е-е!
С грустью вспоминаем, что вчера еще могли повернуть назад. Теперь обратного пути нет. На руках против течения мы уже все наши вещи не вытащим.
А природа очень красивая. Огромные папоротники растут на белоснежном песке. Склоняющиеся над рекой ивы и осины, осока и даже крапива – такие зеленые, что режет глаза. Солнце отражается в воде, перекаты блестят тысячей бликов. Но нам что-то не до этой красоты, когда поминутно приходится вылезать в ледяную воду и тащить лодки, наступая на жутко острые палки, незаметные под темной водой.
День третий
Ночью были заморозки. Изо рта у нас даже в палатке валил пар. Утром выскочили к костру, как ошпаренные. На комаров, которые в прежних путешествиях были главными нашими врагами, почти не обращаем внимания. Три продрогших персонажа греются чаем у с трудом разожженного костра. На всех майки и куртки от нашего спонсора с надписью «Нам здесь жить!». При каждом взгляде на эту надпись все ржут, но как-то все грустнее.
К плотинам и порогам добавляется куда бОльшая неприятность – затяжной холодный дождь. Останавливаемся на обед. Высушить хотя бы обувь не получается.
Рахманьков патентует идею создания компании по торговле мореным деревом. Бревен, от стольких лет нахождения в реке, ставших почти каменными, здесь еще больше. Их тысячи. Как же богата и расточительна Россия!
На ночевку становимся очень рано. Случилось то, чего мы ждали с первого дня. Даже толстенная резина наших лодок не выдерживает очередного укола острым как лезвие, заточенным зубами бобра колом. Пш-ш-ш! Пробоина ниже ватерлинии. Лодку срочно вытаскиваем на заросший высоченной крапивой берег. Вечером, когда лодка чуть просохла, заклеиваем дыру. Вроде бы удачно.
Владимир Владимирович простудился, пьет аспирин и укладывается. Мы с Алексеем Пономаревым от холода и грусти весь вечер греемся в «парламентских» сессиях. Забытую Богом реку оглашает «Десятый наш десантный батальон».
День четвертый
Самый жуткий. Дождь превращается в ливень. Холодно. Плотин все больше. Водка не помогает. При очередном усилении ливня вылезаем на берег и устраиваем из полиэтилена навес, под которым греемся у костра, приговаривая: «Нам здесь жить!». Ничего не сохнет, но мы хотя бы согрелись и пообедали.
Очередная ночевка проходит в еловом лесу, так мы пытаемся спастись от дождя. Елки не помогают, палатка и спальники все равно мокрые. Спим в лужах. Костер огорожен палками с обувью. Бесполезно. Меня здорово выручают шерстяные носки, хорошо, что догадался взять.
Все эти дни Алексей ставил у берега флажки. В смысле экранчики. Рыба слегка скрашивала наше макаронно-картофельно-тушеночное меню. Но каждый раз по одному два экранчика исчезало. Течение быстрое, рыба сильная, а флажки оказались легкими. Алексей бранится.
Разжигая костер с помощью отсыревшей газеты, обнаруживаем в ней постер с голой Настей Волочковой. Разгорается дискуссия о ее достоинствах и недостатках.
День пятый
Холодно, сыро, но – о, счастье, вылезло солнце. Начинаем приходить в себя. Да и река стала пошире и поглубже, хотя бревен и плотин не меньше. За день проходим явно больше, чем за предыдущие два. Убили бы составителей карт, рисующих самую загогулистую реку прямой линией.
Постепенно сохнем. Непередаваемое ощущение счастья – походить мокрыми замерзшими изрезанными ногами по нагретому мягкому песку.
Нас, однако, гнетет неизвестность. Мы отправлялись на неделю, а явно не прошли еще и середины дистанции. Водка заканчивается, тушенка тоже. Найденным на берегу багром Алексей вытаскивает последнюю в этом путешествии рыбу – флажки окончательно растеряны и порваны.
И позвонить мы никому не можем.
День шестой
Идем довольно быстро и натыкаемся на удивительное сооружение – мост. Рахманьков, сверяясь с картой, уверяет, что это бывшая автомобильная дорога. Но сейчас эти лавы и человека-то не выдерживают.
Выбираемся на берег и в нескольких сотнях метров обнаруживаем стоянку охотников. Вот где фильмы снимать! Вагончик с нарами, кровати, матрасы, столы, даже телевизор и телефон! Но телевизор, похоже, служил мишенью для стрелков, а телефон без проводов.
Рядом обнаруживается лесная дорога.
После короткого совещания принимаем решение завершить сплав. Лодки сушатся, картошка с последней банкой тушенки варится на костре. Без водки особенно сильно ощущается комариный беспредел.
День седьмой
Лодки, палатку, котелки складываем в тайник под елочкой. В надежде найти трактор (лесовоз, УАЗ) и вернуться за ними. Теперь уже ясно, что мы кому-то сделали подарок, потому что доехать к этой стоянке можно лишь на сверхпроходимых вездеходах.
Выходим налегке. Судя по карте до кировской трассы километров 15.
Километров через 5 понимаем, что наши сумки – это совсем не «налегке». Меня одолевают сомнения в правильности выбранного направления. Солнце, блин, прямо перед нами, а должно быть за спиной. Товарищи со мной не соглашаются.
После трех часов пути мы понимаем, что идем не туда. Все страшно устали, поскольку дорога – сплошная грязь, гати из горбыля, болото, разъезженное лесовозами. Жарко, душно, страшное количество слепней.
Проходим километров 20 и обнаруживаем развилку. Изучаем карту (на составителей которой надо подать в суд) и решаем, что идем по другой дороге – в Текун Кадыйского района. И идти нам еще столько же! Жуть! Но идем, другого выхода нет.
И вдруг видим дома. То есть сначала все те же бревна и доски, которых здесь на каждом шагу горы, но за ними – люди!
Первый человек, встреченный нами за неделю, поясняет с непередаваемой интонацией: «Это Тёкун. Магазин? Есть, только вина вам там не продадут». Будто у нас на лицах написано, что нам вина нужно. Первая бутылка пива после этого похода – самая вкусная в жизни!
Пока таксист едет за нами от Заволжска, все местные алкаши принимают участие в нашей судьбе. Нам рассказывают, что завтра Троица, поэтому они уже напились, и (тс-с-с, только тихо), предлагают подешевке «кубатуру». То есть те же бревна, от которых нас уже тошнит.
И в завершение. Рахманьков никогда не признается, но уже на третий день похода он согласился, что в споре с главным борцом против окружающей среды Габузовым был неправ. Глеб Габузов уже давно заявил, что бобры наносят вред, а мы с ним спорили. Теперь же не то что не возражаем против охоты на «умных зверьков», а готовы в ней участвовать. Жаль, под весло ни один не попал.
Участники экспедиции выражают благодарность Ивановскому филиалу компании «Амбев» («Сан Инбев») за помощь в организации сплава.
«Нам здесь жить!!!».
Фоторепортаж о путешествии см. в ближайшем номере газеты «Иваново-Вознесенск».