Ровно 115 лет назад в Иваново-Вознесенске стояла прекрасная солнечная погода не в пример отвратительной нынешней. Солнышко гуляло по лёгкой ряби узенькой Талки, на берегу которой, в Куваевском лесу, группами и группками расположились выпивать на последние, с гармонями и девками, давно бастующие ткачи — в городе было тошно и тихо, как в эпидемию. Буржуи на уступки не шли. Среди отдыхающих прогуливались городовые на случай, если рабочие опять начнут, напившись, митинговать и бузить.
Михаил Васильевич Фрунзе, тогда ещё Мишка Фрунзе, хоть и Мишка, но уже «товарищ Арсений», хулиган, бунтовщик и без пяти минут террорист, говорил своему другу Евлампию Дунаеву, депутату Совета рабочих:
— Слушай, Лампа, видишь того жирного городового?
— Вижу…
— Ты полезай вон в те кусты, а как он будет мимо них проходить, крикни: «Долой самодержавие!». Он в кусты полезет за тобой и точно застрянет, а ты беги…
— И зачем?
— Я у него шашку хочу свистнуть — и через Талку махнуть. Не догонят…
Лампа залез в кусты и крикнул. Городовой, как и было предсказано Фрунзе, в кустах застрял — толстым задом наружу. Мишка как подскочит, как выхватит у него из ножен «селёдку», как даст ею плашмя по полицейскому заду, — и через Талку. Полицейский своим задом как засвистит…, т.е., не задом, конечно, а в свисток, но из кустов-то наружу — только зад. Девки визжат, ткачи хохочут…
С тех пор Михаил Васильевич той шашкой, любимой своей шашкой, раздолбал и самодержавие, и временное правительство, которое в феврале 1917-го его лозунг себе присвоило, и адмирала Колчака, и барона Врангеля, и батьку Махно, и даже Бухарский эмират. Он бы и Сталина раздолбал, но не успел, зарезали Мишку… Самодержавие всё-таки победило.
Михаил Васильевич и теперь со своей шашкой посередь Иванова стоит. Но теперь он только памятник. Сегодня в Иванове отвратительная погода, Михаил Васильевич стоит под гадким осенним дождичком.