Почти что первое же распоряжение, сделанное свеженазначенным губернатором Ивановской области Воскресенским, было таким. Прогуливаясь по Иванову с мэром Шарыповым, Воскресенский оглядел бетонную прямоугольную чашу фонтана «Везувий» на пл. Пушкина (авторство и причины такого поименования сих струй утрачены) и спросил:
— А вы рождественские ярмарки, как в Европе, устраиваете?
— Нет, — сразу сознался Шарыпов и внутренне сжался.
— Напрасно, периметр этого фонтана подходящ для установки ярмарочных павильончиков. И недорого, и народу приятно. Пусть хороводы водят.
— Пусть, — сказал Шарыпов и внутренне разжался.
Так Воскресенский продолжил традицию прогрессивных российских руководителей брать всё лучшее у Европы. Её, традицию, как известно, заложил Пётр Великий, гуляя пешком по версальским паркам и в барже по версальскому пруду:
— Желаю и у нас такой огород раскинуть!
И раскинулись петергофские парки.
И гуляет ивановский народ на рождественской ярмарке с обязательным ежедневным хороводом, частушками, пряниками, караваями, ледяными горками и т.д. Чтобы просвещённая Европа не сильно в нос шибала, всё-таки, не петровские времена, а путинские, патриотичные.
Если на ярмарку смотреть с дрона, то легко заметить, что весёлый ивановский народ вращается вокруг «Везувия» по часовой стрелке, видимо, это инстинктивное предчувствие неминуемого, как смерть, наступления Нового года.
Два обыкновенно одетых обыкновенных гражданина попытались пойти против потока, но им это не удалось. Есть такие граждане, которые так и норовят без особенных причин пойти против течения толпы, что, конечно, невозможно. Не хочешь идти вместе с толпой — не лезь вообще. Два гражданина остановились, запыхавшись, и кинули якорь у павильончика со съестным и напитками. Поток пытался сорвать их с якоря, но они держались:
— О! А ты говорил, здесь не наливают!
— Глинтвейн безалкогольный, — доброжелательно, но твёрдо сообщила продавщица, похоже, уже в миллионный раз.
— Таких глинтвейнов не бывает!
— Ещё как бывает, вы попробуйте, не пожалеете…
— Ну, давайте, давайте!
Они, держась за якорную цепь, выпили из пластиковых стаканчиков горячий напиток, который следовало бы лучше назвать травяным чаем, и отдались потоку.
— Тряпкой пахнет от этого глинтвейна.
— А мне понравился. И внутри потеплело. Молодец новый губернатор, сделал народу праздник. И ещё много чего сделает.
— Чего это он сделает?
— Ну, например железнодорожный экспресс Иваново-Москва. Вжик — и через четыре часа в столице. О! Опять глинтвейн, гляди, мы уже круг сделали, ну чё, ещё по одной?
— Давай!
Они выпивают и опять отдаются потоку.
— Мне в Москву не надо…
— Ну, тогда плыви пароходом. Он, новый губернатор, через Кинешму пустит круизные лайнеры. Шесть палуб, бассейн, девки в матросках.
— Шесть палуб — это хорошо! А небоскрёб в Иванове он поставит? Иванову нужен небоскрёб. Во, прямо здесь, слева от театра стройплощадка уже десять лет как лопухом заросла.
— Поставит. Смотри, опять глинтвейн!
После пятого круга и пятого стаканчика глинтвейна они, наконец, прилагая неимоверные усилия, вынырнули из потока:
— А цены он снизит?
— Конечно, я тебе зуб даю!
— И тарифы?
— И тарифы…
Тут оптимист жизнерадостно закатывает глаза и падает в грязный снег. Подходит полицейский:
— Что это? Появление в пьяном виде в общественном месте?
— Товарищ сержант! Она сказала, что глинтвейн безалкогольный, клянусь, вы сами посмотрите, у неё в меню так и написано: «Глинтвейн безалкогольный». У него просто голова закружилась. От радости народного гулянья.
— Ну, это мы в отделении выясним…