Как обыкновенное искусство становится искусством чистым? Вероятно, из-за утраты некоторых практических навыков. Например, бабы более не полощут бельё в прорубях. И от этого, как ни странно, искусство становится всё чище и чище.
Это была присказка к предпраздничной байке, которая, быть может, подманит хоть чуть морозцу в этот нонешний слякотный декабрь.
Прикладное искусство катания с ледяных гор отчасти сводится к более узкому искусству леденения валенок. Правильно обледенить валенки можно только в проруби для полоскания белья. Водоразборная колонка или, тем более, брызганье водой на валенок из подручной посуды не подходят никоим образом.
Кинешемские мужики эпохи полоскания белья в прорубях сооружали для своих баб на Кинешемке чудесные домики из свежих еловых неструганых досок, пахнущих лесопилкой и плачущих смолой. С дверным проёмом и парой окошечек для света. Внутри домика вокруг квадратной чёрной и дымящей от мороза полыньи укладывались такие же ярко-жёлтые доски, на которые бабы становились коленками и кланялись полынье каждой простынёй. И хотя в домике обязательно был топор для поддержания полыньи в открытом виде, доски всегда были с валиком льда по периметру чёрной, парящей бездны. Не самая безопасная работа — полоскать бельё.
И не самое безопасное искусство леденить валенки. Во всяком случае, нужно было дождаться отсутствия полоскальщиц, а то так шуганут пацанов мокрым тяжеленным жгутом пододеяльника, что сразу расхочется кататься с ледяной горы.
Маленький Вовка никогда не рисковал, как его друг Валерка. Вовка валенки снимал и макал в полынью руками. По самый краешек голенища. Обмакнул — подождал, пока образуется ледяная корочка. И так не меньше трёх раз. Причём, в первый обмак валенок нужно держать в воде подольше, чтобы вода пропитала войлок хотя бы наполовину. А то лёд долго не продержится. А Валерка валенки не снимал, потому что лень. Становился на ледяной валик одной ногой, а другую совал в воду. По самый краешек валенка.
Очень удобно, что со времён строительства Горьковского водохранилища Кинешемку опоясывает дамба. С одной её стороны, низкой, — полынья для леденения. С другой, высокой, — горы для катания. А иначе и не дошкондыбать в ледяных-то валенках до места старта. Далеко шкондыбать — это значит, ледяные валенки утратят надлежащее качество спортинвентаря.
Вдоль всей сухопутной стороны дамбы тянется водосточная канава. Это тоже очень хорошо. Зимой она превращается в прекрасный трамплин на финише ледяной горы. С которой только девчонки катаются на картонках или фибре. То есть, на попе. Сверхзадача пацанов — устоять на ногах в ледяных валенках до самого трамплина. Валерке это удавалось. Пару раз за зиму, не больше. Вовке никогда. Как только посреди горы назревает падение, искусство катания заключается в выборе момента, когда уже пора подвернуть ногу в валенке под задницу и мчать к трамплину уже на ледяном голенище.
Завершать мероприятие тоже не просто. Придёшь домой в ледяных валенках — получишь рвань от бабушки. А где просушиться? В магазинах холодно, в кино уже взрослые сеансы начались. Зато полно коптящих на всю зимнюю катушку угольных котельных со своими кочегарками:
— Дядь Виталь, дай уголёк покидать…
— Что, замёрзли, воробьи?! — Кочегар призывно кивает лохматой головой и лезет в тумбочку, выкрашенную в тот же тёмно-зелёный цвет, что и стены кочегарки. Для себя достаёт початую бутылку плодово-ягодного и стакан, Вовке с Валеркой — по ломтю чёрного хлеба, на который капает подсолнечным маслом и размазывает его большим пальцем.
Манометры вздрагивают стрелками, топки гудят белым огнём, перед ними сохнут валенки…
Дома бабушка не очень строго спрашивает:
— Опять валенки леденил?
— А как ты узнала?
Бабушка начинает смеяться своим беззвучным смехом, колыхаясь всем большим полным телом:
— Так под носом сажа. Значит, опять в кочегарку к Витальке-пьянице ходил сохнуть, — и перестаёт смеяться. — Утопнешь ведь когда-нибудь в этой проруби… Не дай Бог!
Нет уж ни бабушки, ни прорубей с дощатыми домиками, пахнущими смолой, ни ледяных валенок. Осталось одно чистое искусство.