С частью 1 можно ознакомиться здесь.
Славянск не в первый раз становится центральным местом русской междоусобицы.
Дело, однако же, не в названии. Первая случилась задолго до основания города царём Алексеем Михайловичем в 1645-м году в качестве приграничного острога против крымских набегов на южные окраины Русского государства. Не было тут ничего, кроме Дикого поля, когда случился первый грандиозный скандал.
Весной 1185-го года именно здесь, возле двух солёных озерец, ныне курортных и целительных, половецкий хан Кончак знатно надрал задницу новгород-северскому князю Игорю Святославичу, беспокойному внуку святой княгини Ольги. Что и послужило сюжетом для «Слова о полку Игореве», первого гениального произведения русской художественной литературы в длинной череде столь же гениальных. И по причине художественной гениальности — столь же далёких от исторической правды.
Т.е., то, что Кончак надрал Игорю задницу и забрал его в плен — это правда. Но вот Ярославна совершенно напрасно развеяла свою радость по ковылию и пошла плакать по Игорю на городское забрало Путивля. Образ красивый, но зряшный. Ведь Игорь с Кончаком были, как Паня с Гараней. То поссорятся, то помирятся.
Сначала Игорь Кончаку с Кобяком задницу драл на Ворксле.
Потом они втроём подружились против Давыда Ростиславича Смоленского и тому надрали задницу.
Потом Рюрик Ростиславич Киевский обиделся за смоленского брата и надрал задницу Игорю с Кончаком так, что те в одном утлом челне удирали, «бежа к Чернигову».
Потом Игорь подружился с каракалпаками (они же — чёрные клобуки) — опять против Кончака. Тут как раз и случился сюжет для «Слова».
Ярославна-то хотела омочить бебрян-рукав в Каяле и утереть князю кровавые его раны. А утёр сам Кончак. Напоил, накормил, спать уложил с наложницами. А потом домой отправил, оставив при себе в качестве заложника игорева сына Владимира. Но не для того, чтобы мучить, а чтобы женить на своей дочке Свободе, в православии ставшей Настасьей. А сын Кончака в православии стал Юрием…
Так, собственно говоря, и образовалась русская нация. Во всеобщем надирании друг другу задниц.
И уж значительно позднее, когда она вроде бы образовалась окончательно, Антон Павлович Чехов писал про Славянск так.
«Город — нечто вроде гоголевского Миргорода; есть парикмахерская и часовой мастер, стало быть можно рассчитывать, что лет через 1000 в Славянске будет и телефон. На стенах и заборах развешены афиши зверинца, под заборами экскременты и репейник, на пыльных и зелёных улицах гуляют свинки, коровки и прочая домашняя тварь. Дома выглядывают приветливо и ласково, на манер благодушных бабушек; мостовые мягки, улицы широки, в воздухе пахнет сиренью и акацией; издали доносится пение соловья, кваканье лягушек, лай, гармоника, визг какой-то бабы…».
Ещё через 130 лет про Славянск пишут так.
«Около 60 украинских военнослужащих из экипажей БМД и БМП, отправленные в Краматорск для участия в армейской операции против сторонников федерализации, перешли на сторону протестующих. Военнослужащие сняли украинские флаги и перегнали свои машины в Славянск».
Русская нация продолжает формироваться. Скучно ей среди мягких мостовых, сиреней и визга какой-то бабы.